На последний шанс меньше. Илья Алексеевич Видманов

огрызнулся молодой яростно. – Ты чё, думаешь, если ты её отец, я тебя жалеть буду?!

      Они вцепились друг в друга и оскалились, как волки. Никита немного растерялся и призадумался: прятаться поздно. Стоять, как дурак, тоже не вариант. Что же делать?..

      – Простите, уважаемые! – произнёс он громко, с силой напрягая горло. – Извините за беспокойство, но в чём ваш конфликт? Может я смог бы как-то помочь?..

      Оба оглянулись на него, как на вдруг заговорившее дерево. Молодой поймал момент и рванул соперника на себя, а когда тот упал, принялся яростно его бить.

      – Будет, как я сказал! Понял?! – заорал он, брызжа слюной. – Будет, как я сказал!

      Худому пришлось совсем туго – вся масса и ярость бугая придавили его к земле и мешают теперь даже вздохнуть. Никита с тревогой заметил, как начали мутнеть его глаза.

      – Эй, остановись! – крикнул он взволованно. – Убьёшь ведь!

      Толстяк продолжил мутузить несчастного. И даже ускорился! В глазах его сейчас не нашлось бы и капли жалости. Никита бросился на помощь. Подбежав, он приложил ладони к плечу бугая и с силой толкнул: от неожиданности тот замахал руками и неловко свалился в пыль.

      – Ты чего, козёл?! Офонарел?!

      – Это ты офонарел! – Никита хмуро кивнул на избитого. – Посмотри, что ты творишь! Взгляни! Он еле дышит!

      Лоснящиеся жиром щёки толстяка побагровели. Он по-звериному показал зубы, а в его глазах проснулось бешенство.

      – А ты кто такой, а?! – слетело с его губ вместе со слюнями. – Кто ты такой, мразота?!

      – Может сосед, – Никита отвёл ногу для устойчивости, – а может и просто прохожий. Какая разница?..

      – Убью! – толстяк прыгнул с проворством бегемота. – Завалю урода!

      Никита ждал именно этого: он ушёл вправо и выставил подножку. Туша пронеслась мимо и выставленною ногу садануло. Она взвыла от боли! Толстяк не удержался и пропахал мордой грязь, как ребёнок, свалившийся с роликовых коньков.

      – Смотрите-ка, какой сильный… – Никита пристально уставился на отплёвывающегося противника. Боль в несчастной ноге пульсирует, как пожарная сирена. – Смотрите-ка, какой ловкий… Тебе, дружок, лучше бы не бычить и успокоиться. Глядишь, ещё успеем зятя твоего несостоявшегося спасти…

      – Да ты кем себя считаешь?! – бугай снова поднялся на ноги. – Да ты знаешь, с кем разговариваешь?!

      На этот раз он не стал бежать, а медленно и угрюмо зашагал, растопырив перед собой толстые потные пальцы.

      – Явно с какой-то шпаной, – Никита сжал кулаки и встал правым плечом к противнику. – Или со свиньёй, не знающей приличий.

      Толстяк закричал, кинулся и попытался схватить наглеца за воротник. Никита отскочил, увернулся от страшного бокового, снова отскочил, стараясь всё же держаться к врагу поближе. Толстяк напирал и Никита пятился шаг за шагом, изворачивался, как мангуст.

      – Чё, очко играет?! – бугай махал кулачищами, стараясь задеть ловкача хотя бы случайно. – Иди сюда, ссыкло!

      – Похоже,