Заряд. Свобода. Рита Маре

объяснениям Энда.

      – Я просканировал все, повреждений внутренних нет, только ушибы и ссадина на затылке, хоть и упала на мох, но в одном месте был камень, – пояснил Энд, не отнимая глаз от профессионально двигающихся рук Проводника.

      – Хорошо, не высоко летела и мох смягчил падение, – ответил Проводник, закончив осмотр и поправляя гелевую повязку. – Не болит нигде?

      – Нет, – прошептала Уна, – голова еще кружится немного.

      – Ты здорова, завтра сможешь продолжать движение. Отдыхай. Через час снимай повязку с головы.

      Проводник был немногословен, ворчлив, вероятно нелюдим, но чувствовалась в нем какая-то отеческая забота, которую он усиленно скрывал. Уна растрогалась от такого отношения и вспомнила, что сама осталась без устройства. Придется пользоваться пока аппаратом Абеля и своим браслетом.

      Каждый член группы подошел справиться о здоровье Уны. И такое отношение хоть и было обычным, простым, человеческим, тем не менее вызывало теплоту. Настроение у группы было замечательное. Поставили стол с удобными стульями из гнущегося пластика, принимающего любую форму. Энд и Абель усадили Уну в одно из них, приведя почти в горизонтальное положение, укрыли двумя одеялами и дали в руку стакан с черным хересом. Это было восхитительно. При всей любви к ледяному голубому вину в узких, изысканных бокалах выше гор, в этой обстановке не было ничего лучше согревающего действия крепкого напитка.

      На стол выложили все, что оставалось от еды, немного оставив на последний день, одна Женская Личность начала петь, отбивая такт палкой о камень. И неважно, что это был Системный гимн. Уна отрешилась от действительности в своем милом мирке, который в эти часы находился на площади стула. Энд и Абель сидели рядом, добавляя ей в тарелку закуски и подливая херес. Их накрыла настоящая эйфория, слишком быстрый был переход от максимального нервного напряжения и переживаний к расслабленной радости.

      Половину ночи они сидели втроем, Уна не думала где она находится и с кем, не фильтровала речь. Она чувствовала себя в безопасности. и ей хотелось еще неделю провести в состоянии теплого клубочка.

      – Я уже думала, что пора бы мне уже попрощаться с Системой и быть расщеплённой в Мортеме, но нет, надо поменять посмертное желание. Я хочу, чтобы мой прах развеяли над этой горой, как раньше делали и, по всей видимости, это было романтично, – сумбурно и весело завела Уна. – Это будет запретно, Абель и я прямо живо представила, как ты будешь сбегать, преодолевать опасности, пытаясь найти камеру, чтобы сжечь мое тело. Перелетать с одной в другую Клинику, подыскивая подкупного работника, потом скрываться от преследования. Перелетишь через Континенты и, наконец, доберешься до горы, уговоришь Проводника и, ругаясь и посылая меня к Низам, ты отпустишь этот прах над миром. Я разлечусь на тысячи маленьких частиц.

      Уна рассказывала, почти захлебываясь смехом и сама не понимала, насколько была в этот момент легка и непередаваемо