Заряд. Свобода. Рита Маре

капсулу.

      – Прости, Абель, – глазами извинилась Уна и твердой рукой нажала на кнопку, закрываясь в капсуле. И шепотом, только себе:

      – Я не готова.

      Она хорошо помнила свои чувства в первые дни после встречи с Правителем.

      Новая форма страданий тогда открылась Личности. Хорошо, что никто этого не видел! Главное спрятать аппарат от самой себя, а затем уйдут и чувства, через некоторое время. Летать, летать, стараться ни о ком не думать.

      Невозможно.

      Она просыпалась в холодном поту или в жарком бреду, в зависимости от того, что они делали во сне, прикладывала руку к груди, слушая сердце. Бьется. Болит. На месте. Это уже хорошо. Уна понимала, что надо занять себя. Главный эликсир – отделиться от него, подумать над глобальным положением в Обществе. Первое время приходилось постоянно напоминать о его роли в постановке под названием «Система», чтобы найти в себе силы закрывать голосообщения и удалять все новые и новые ID, с которых он звонил.

      Когда было совсем одиноко, Уна садилась в виртуальной кабине, включала любимый полет в облаках и еле различимое пение птиц и приговаривала себе: «Ты самодостаточная Личность, ты одна и тебе хорошо. Будет хорошо… когда-нибудь…”. Слезы если и появлялись в такой момент, то едва ли переходили границу нижних ресниц. Не до жалости к себе. Не сейчас. Она переоценила себя, когда думала, что будет легко, что сейчас она намного сильнее.

      Мысли «что он делает? ему плохо? или он нашел другую доверчивую Личность для Актных дел?» Уна душила на подлете. Сама постановка вопросов казалась такой чудовищной и унизительной, что хотелось убежать и не оглядываться. Нет, до такого она не опустится.

      Сколько раз Уна прокручивала в голове ситуацию последних месяцев. И совсем собой не гордилась. Мен оказался мягким и нерешительным франтом (ох уж эти словечки Риот), Морин темной лошадкой со множеством тайн, а Сет, пожалуй, лучше всех вышел из этой ситуации. Интересно, все ли у них с Челкой хорошо?

      Но Абель был не готов принимать отказ и долго стучал ей в капсулу, предлагая то выпить голубого вина, то поболтать о менее опасных темах. Уна слышала, как с тихим хлопком закрываются соседние капсулы, потому что громкий и бесцеремонный Инд и не думал останавливаться.

      Личность вздохнула и дала себе маленькую поблажку, открывая капсулу и сразу встречаясь с хитрыми и одновременно внимательными глазами Абеля:

      – Я все расскажу. Но только тебе, – пригрозила Уна и начала излагать факты. Речь получилась на десять минут. Она и не думала, что то, что мучает ее и заставляет вести с самой собой долгие ночные беседы, в пересказе занимает так мало времени. Уна наблюдала за реакцией Абеля, которому приходилось прислушиваться к активному, но очень тихому, шепоту Дружественной Личности. Его лицо менялось с каждым словом, и, когда Уна закончила, глубокая складка залегла на лице Инда.

      – То-то он показался мне знакомым.

      И все. Это все, что сказал Абель. Может,