Душа на осколки. Мария Акулова

заботами и горестями ученицы; так удобно принимать заботу, привилегии богатой жизни, практически позабыв о тех своих временах, когда и мечтать о подобном не могла; так удобно увиливать от собственной ответственности, отдавая судьбу в чужие руки. Эту жутко удобно, но настолько же неправильно.

      Именно с такими мыслями Альма и провалилась в сон, а проснувшись, решила, что должна поступить как взрослый человек – должна извиниться, ведь ей на самом деле было за что извиняться, а вот в извинениях Аргамона она не нуждалась, не хотела их и требовать больше не стала бы. Но случилось не так.

      Никогда раньше Аргамон не стучался в ее комнату, обычно предпочитая врываться без спросу, ведь леди должна быть готова к посетителям в любую минуту. А тут от собственных мыслей Альму отвлек слишком уж неуверенный стук, и приглушенный кашель за дубовой дверью. Сквозь стены видеть она не умела, но угадать, кто ожидает ее по ту сторону, было не сложно.

      – Гелин, – он чуть склонился, Альма почувствовала, как в груди неприятно кольнуло. Давно их отношения перешли эту показательную официальность. Он мог спокойно потрепать ее по голове, сжать плечо, помогая расслабиться, щелкнуть по носу за излишнее любопытство или ловлю ворон во время уроков. Но вчера сам же отбросил их назад, к периоду церемониальных поклонов и не менее официозных обращений.

      – Слушаю вас, Аргамон, – Альма застыла в дверном проеме, явно давая понять, что приглашать внутрь его не станет. А разговаривать ей одинаково некомфортно здесь и в собственной комнате.

      – Я хотел извиниться, леди Альма, – девушка на секунду закрыла глаза, выдыхая, продолжай Аргамон стоять на своей правоте, ей было бы проще. А к тому, что мужчина пойдет на попятные, она была совершенно не готова. – Я не должен был выносить наши вопросы на обозрения посторонних.

      – Зачем вы это сделали? – девушка вскинула голову, заглядывая с серые глаза. – Зачем было унижать меня при нем? Считаете, я редко думаю о том, насколько нелепо смотрюсь в этом доме, и насколько всем было бы проще, провались я сквозь землю? Вы ошибаетесь, Аргамон, я прекрасно осознаю, что никогда не стану тем, во что вы вкладываете свои силы и время. Но прошу, не унижайте еще больше.

      – Альма-Альма, – Аргамон покачал головой, львиная грива седых волос качнулась в такт с этим движением. Он не жалел о вчерашнем, ведь добился того, что хотел. Но слышать подобное от нее было печально. – Ты станешь еще большим, чем можешь себе представить, девочка моя. Ты – лучшее, что мне приходилось видеть за всю мою жизнь. Ты – лучшее, к чему я приложил свою руку.

      Девушка была не готова к таким его словам. После вчера она представляла их дальнейшие разговоры совсем не так. Осмысливая сказанное, Альма замерла.

      – Ты способна добиться всего, что только пожелаешь. Один взгляд, гелин, и мир у твоих ног. Никто не устоит, Альма. Никто никогда не откажет. А я всего лишь хочу, чтоб ты умела правильно определять, что тебе нужно по-настоящему. Чары – лишь способ, очень важный, но лишь способ. А цель в другом, я хочу доказать тебе, что ты не имеешь права сдаваться там, где