Мертвые не умеют смеяться. Владимир Лещенко

двадцати трех лет от роду, аспирант Высшей Школы Экономики, сын генерала таможенной службы и внук олигарха средней руки, умер мгновенно – почти сразу после того, как обожженное морозом стылое железо раздробило череп, а мозг, апгрейженный всяческой премудростью в Оксфорде и Сорбонне, привыкший ворочать на бирже миллионами, и мыслить в категориях рынка, финансовых потоков и макроэкономики, изрядно уже отравленный наркотиками, превратился в кусок мертвой биомассы, напичканной обломками костей.

      Первым среагировал стоявший метрах в трех от лейтенанта мент – тот самый, презрительно кривившийся. С места прыжком он подлетел к офицеру, вырвал автомат, а потом плотно обхватил, как бы обнимая. Проведя этот «вяжущий» специфический прием, когда руки оказываются прижаты к телу, он выкрикнул что-то… Но потом вдруг отпустил лейтенанта, посмотрел ему в лицо, и как-то странно махнул рукой.

      Взвыв как раненная волчица, Элеонора рванулась куда то, но стоявший сбоку омоновец почти без размаха ударил ее носком ботинка точно между ног. Ударил видимо чисто рефлекторно – такой прием больше эффективен против мужчин, но девушке хватило и этого. Захлебнувшись криком, лучшая подруга Лены покатилась по земле. Девушка еще успела увидеть, как к ее товарищам кинулись со всех сторон фигуры в сером «камуфле», а потом мощный рывок повалил Лену на асфальт, и безжалостная рука подняла ее за шкирку как котенка и поставила на колени.

      – Руки за голову! – прокаркал над ней кто-то огромный и страшный. – Сидеть! Не двигаться!

      И вчерашние хозяева жизни повиновались, потрясенные и раздавленные всем случившимся.

      Вокруг мрачно переговаривались бойцы, несколько крепких парней, как бы невзначай обступили убийцу, чье странно просветленное лицо вызывало у девушки какой-то совсем неподдельный и непонятный страх.

      Подбежал майор, выругался вполголоса, принялся что-то отрывисто лаять в рацию…

      Спустя пару минут, тихо порыкивая мотором, к ним подъехал громадный – размерами вполне схожий с БТРом блестящий черным лаком джип. Лена не знала, сколько такой стоит, но знала другое – столь шикарной машины не было ни у кого в их нефтяной академии, стоянка которой уже буквально не вмещала роскошных иномарок. Из окна выглядывал ствол ручного пулемета. Мигнули и потухли подфарники.

      Сперва из пахнувшей ароматом натуральной кожи темной глубины машины, подсвеченной зелеными огоньками приборной доски, выбрался бородатый великан, одной рукой как лопату или лом держащий за ствол тот самый ручной пулемет Затем, легко выпрыгнул высокий и худой человек в полевой форме и почему-то генеральской папахе старого образца.

      Горелова подумала, что это и есть главный здешний командир.

      – Так… – произнес он, глядя на распростертое тело Бориса, и стоящих на коленях молодых людей. Так… – повторил он. Хороший удар – что я могу сказать? – горький сарказм звучал в его голосе. Майор подбежал к нему, что-то начал вполголоса говорить на все том же непонятном