Ветер и вереск. Книга первая. Анна Линн

пугало то, что Либи может забыть русский язык и станет такой, как все они – британцы. Британцев Катя не понимала и чувствовала, что это ей вряд ли когда-нибудь удастся. И тогда Катя потеряет единственного родного человека, наполовину русского. А может, оно и к лучшему – пусть Либи будет как все здесь, без отпечатка русской ментальности, которую Катя в самой себе никогда не смогла бы изжить.

      Либерти, трехлетняя свободная гражданка Соединенного Королевства. Катя внезапно подумала, глядя на дочку, занятую пластилином, что раньше, когда Брайан был рядом – всё было проще – за Катю всё решали, и она никогда не возражала. Теперь всё по-другому. Надо решать все самой, и за Либи в том числе – и это пугало из-за груза ответственности. Но ещё одновременно и радовало, даруя незнакомый и заманчивый привкус свободы.

      …За окном в сумерках проехала машина и Либи, встрепенувшись, кинулась к окну:

      – Папа, папа!

      Катя вздрогнула и подошла к ней.

      – Нет, Либи, это соседи. Это мистер Калахэм.

      – Где папа?

      – Папа далеко-далеко, far away.

      – Папа завтра придет?

      Катин взгляд метался по гостиной, ища, чем занять внимание дочки.

      – Либи, а посмотри, я нашла сегодня Пеппу Пиг. Сколько мы её искали?

      Либи взяла игрушку и улыбнулась.

      Катя опустила жалюзи.

      В окна застучал дождь, на мокром асфальте блестели желтые кружки фонарей, и ветер стал резким и неласковым.

      Liberty

      Либи родилась в лондонском госпитале святого Томаса, в палате с видом на Биг Бен; Катя подходила к окну, смотрела, и ей сложно было поверить, что все происходящее с ней – правда. Ничем не объяснимый незаслуженный переизбыток счастья. И Катя была заранее готова, что что-то произойдет: или с ней случится внезапная болезнь, или возникнут какие-то серьезные проблемы в родах, и с девочкой – не дай Бог! – будет что-то не в порядке. Катя волновалась, что «заячья губа» может передаваться по наследству, и что бы ей ни говорили врачи, она успокоилась, только заглянув в лицо новорожденной.

      Либи родилась здоровой и крупной и кричала очень звонко. Рядом был Брайан; он подержал дочку на руках, ничуть не стесняясь своих счастливых слез и с неохотой передал девочку Кате. Он же предложил тогда позвонить Катиной маме – пусть порадуется рождению внучки, но Кате не хотелось. И она соврала впервые, сказала, что ей сейчас не до того, и она позвонит позже.

      Катиной матери имя внучки показалось очень забавным.

      – Гос-поди, это что ж за имя? Ли-пи? Влипли! Липа… – ну как ты ж её звать будешь – Липа, Липа иди сюда! Хоть получше придумали б чего, а? Скоко ж имен там красивых – вон в фильмах, я смотрю все иностранные фильмы – как на подбор – Анжелика, а? Барбара, эта… Элизабета, как-то там… красивые все такие, а у вас – Липа.

      – Мама, я больше не могу говорить, она плачет, – снова соврала Катя. – До свидания, я ещё позвоню.

      Брайан