Чужое черту не продать. Эллиот Гант

перебил Знахаря Наместник, – а раз тебе не предстоит заливать кровью своего дитя серебряные чаши храма, не смей говорить, что понимаешь, какого мне!

      Баспарт, вероятно пытался кричать, но на деле из его рта вырывались лишь приглушенные хрипы, однако их вполне хватило для того, чтобы бесу пришлось зажать себе рот рукой, лишь бы не заорать.

      Берка мутило. Он сидел, сжавшись в своем укрытии, а в голове бешено бился пульс, заставляя мир плыть перед глазами. Ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, но воздуха отчаянно не хватало. В ушах зашумело.

      – Басп, мы ничего не можем сделать, – услышал он сквозь гул в ушах голос Знахаря и заставил себя сосредоточиться, – эта смерть неизбежна в любом случае. Ты знал об этом все двенадцать лет, но вместо того, чтобы подготовится, ты упрямо искал решение, которого просто нет. Малкут умрет. Так или иначе.

      Берка затрясло. Он ничего не мог понять, и ему хотелось только скорее проснуться, так как все происходящее сейчас просто не могло быть взаправду. бес судорожно сглотнул.

      – Вдруг записи врут, – горячо возразил Баспарт, – таких, как Малкут, не было сотни лет! Последние упоминания о детях Света идут на языке Первых, может мы что -то неправильно перевели, или что -то не поняли? – голос Наместника был полон отчаянья и боли.

      Димирь покачал головой.

      – Свитки переводили в трех разных станах, тремя разными, независимыми группами людей. Наши люди побывали даже за Разломом, чтобы узнать больше! Ошибки быть не может, и ты это понимаешь сам.

      В зале «Легкого Крыла» повисла тишина. Тихо заворковал сокол, а когда Берк подался чуть вперед, то в щели увидел, как Наместник беззвучно плачет, спрятав лицо в ладони. Его огромные плечи ритмично поднимались и опускались. Димирь нахмурившись стоял рядом, не смея ничего сказать.

      – Мы можем подождать еще немного? – глухо спросил правитель через какое -то время.

      Знахарь покачал головой и прикрыл глаза. Он старался не проявлять никаких чувств, но это было нелегко.

      – Чем дольше мы ждем, чем больше мучений придется вынести ребенку. Пойми, Дети Света – столь чистые и непорочные создания, что ощущают физическую боль, делая что -то плохое, – Димирь замолчал, подбирая слова, – тебе сложно это представить, но просто вспомни, как ты по ночам просыпался от криков, когда запретил дружбу с тем бесом. Дитя Света страдало физически, нарушая твой запрет… Тут будет тоже самое. Достигая этой ступени зрелости, ребенок перестанет быть непорочным и обычные, привычные всем нам изменения организма аукнутся такому созданию самоуничтожением. Малкут умрет в агонии, а сущность его души не уйдет за Последнюю Черту, в Поднебесную, она будет скитаться в забвении вечно. Ты желаешь своему ребенку такой участи?

      Баспарт не смог ничего сказать и лишь покачал головой.

      – Малкут теперь снова стонет ночами, – прошептал он.

      – Потому что время истекло, – подытожил Димирь и положил правителю руку на плечо, – дальше будет только хуже.

      Они постояли еще