Невесомость. Марина Матисс

старался держать марку, хотя было заметно, что вниз смотреть ему страшно: он то и дело закрывал глаза и осторожно испытывал каждую часть крыши, на которую становился, сперва легко касаясь ее ногой и затем перенося вес своего тела. От одного окна до другого было около шести метров, но такая дистанция казалась километровой. Я пристально следила за каждым движением Хорхе и волновалась, восторгаясь в то же время его смелостью. Осталось еще пару шагов и внезапно одна его нога соскользнула. Кусок черепицы упал вниз.

      – Аай! – Я пискнула от страха.

      Он крепко держался за ободок крыши.

      – Живой, еще немного, – я выдохнула.

      Вскоре парень смог ухватиться за приоткрытое окно и уже через пару секунд запрыгнул внутрь. Я облегченно вздохнула и вышла из зала.

      – Он зашел! – я радостно сообщила Беате. – Побегу туда.

      – Господи Иисусе, – она перекрестилась, – Хорошо, что ничего не случилось, я даже не смотрела, страх какой.

      – Спасибо большое, Беата, – я обняла женщину и направилась к выходу, как вдруг услышала возмущенный «мррр меяу». Обернувшись, я увидела Марселя, заметившего, что я собралась уходить, не попрощавшись.

      – Ты же знаешь, я не могу тебя за ухом чесать, как все. Не настаивай.

      На столе все еще была упаковка с кормом, я достала одну «рыбку» и протянула ее коту.

      – Держи, не скучай.

      – Мрррр… – одобрительно промурчал кот.

      Я вышла в коридор, дверь все еще была закрытой. Позвонила, но никто не открывал. Неужели его настолько ввел в ступор мой беспорядок? Или не то окно. Да то же. Все правильно. Позвонила еще раз. Через минуту стали слышны приближающиеся шаги, и дверь открылась.

      – Это ты писала? – спросил парень, забегая тут же назад в комнату.

      – Что? – я спросила удивленно.

      – Картины у тебя в комнате, – Хорхе обернулся на ходу с серьезным, зажженным взглядом. Я направилась за ним.

      – А, да…

      – Это же восхитительно! Эта работа, в ней столько эмоций. Чем-то напоминает Магритта, если бы он писал в депрессии.

      Меня повеселило такое сравнение.

      Хорхе стал напротив картины моего бывшего парня, с замазанными черной краской глазами, которая даже еще не успела засохнуть: масляной краске требуется около 3 дней.

      – Это образ как раз того парня, о котором я тебе рассказывала. Интересуешься искусством?

      – Я раз 5 был в музее Прадо, трижды в Лувре и почти каждый месяц захожу в музей королевы Софии. Там постоянно какие-то новые совершенно восхитительные экспозиции.

      – Даже я так часто там не была.

      – М.М. это ты? – Хорхе увидел в углу картины мои инициалы, написанные тонко, прописью черным цветом.

      – Марго Маценг.

      – Красивая фамилия.

      – Спасибо. – Я улыбнулась и, подойдя к кровати, принялась застилать одеяло. Затем убрала со стола пустую бутылку, бумагу с зарисовками и фразами.

      – А эти? – Хорхе увидел картины, стоявшие на полу стопкой без рамки. – Можно?

      – Да, конечно.

      Он взял в руки одну из картин.

      – Это