Дикая и опасная. Кира Стрельникова

милая женщина средних лет, Екатерина Сергеевна, убедившись, что я не путаю расположение желчного пузыря и поджелудочной, и основательно погоняв меня по тренажёру, вредничать не стала.

      А ещё, неожиданно пошла стрельба. Может, дело действительно в моих способностях, но зачёты дядь Жоре я сдавала со скоростью пулемёта, выбивая центр мишени практически из любой пушки. Как-то очень легко получалось прицелиться, и яблочко словно приближалось, становясь больше, оставалось только жать на спусковой крючок и получать очередную подпись под одобрительное ворчание нашего физрука. Мы с Верденом даже устроили что-то типа социалистического соревнования, кто быстрее освоит новую пушку. За всеми этими прелестями учёбы безумная идея Ольги соблазнить вредного и порой наглого альбиноса на предмет проверки его состоятельности в постели отошла на задний план. Не до того было с нашими нагрузками.

      Ближе к Новому Году, когда народ научился видеть ауры, затрачивая на концентрацию не более пары секунд, и когда все сдали анатомию, Николаич начал учить нас изменять процессы в организме, вызывая ту или иную реакцию. О, такая веселуха началась, куда там обычным шалостям студентов… Особенно учитывая, что одновременно нам поставили в расписание биохимию, куда ж без неё. Куратор сначала зачитывал теорию по болячкам и расстройствам внутренних органов, далее мы строчили на биохимии длиннющие названия ферментов и катализаторов, на что распадаются белки, жиры, углеводы, как выводятся вредные вещества, и для чего нужен цикл Кребса. Полный апофигей, особенно учитывая, что преподавательница, высокая и сухая, как палка, Марианна Викторовна, гоняла нас как сидоровых коз, устраивая перед каждой лекцией письменные мини-опросы. Картина маслом: лестница, плавающие сизые клубы дыма и студенты со стеклянными взглядами, уткнувшиеся в тетради. Если прислушаться, бубнёж состоял из следующих реплик:

      – Рибосомная РНК содержится в митохондриях…

      – Макроэргические связи в молекулах АТФ… Придурок, сам ты макроэротический!! Расшифруй, раз такой умный, что такое АТФ?!

      – Аденазинтрифосфорная, ушлёпок, и очень неустойчивая!

      – Цикл Кребса, цикл Кребса… ага-а-а, цикл трикарбоновых кислот… А-а-а, ё-моё, народ, я не успел переписать с доски, что после сукцината получается!!

      – Фумарат, дятел.

      – Спасибо, Наташенька, я тоже тебя люблю, кислота ты моя изолимонная!

      – На фиг пошёл… НАДФ, НАДФ, где эта чёртова расшифровка?! Марианна наизнанку вывернет, если не напишу… Эм-м-м… Твою налево… никотинамир… не, не то. Никотанамид…

      – Никотинамидадениндинуклеотидфосфат, писать надо печатными буквами!

      – На фиг пошёл… коферментная форма ниацина…

      И всё в таком же духе. А мне биохимия неожиданно понравилась, я с лёту схватывала все безумные формулы процессов, легко вникая, что к чему, и к концу курса народ посматривал на меня с опаской: нам предстояло на семинарах по экстрасенсорике