Учитель истории. Книга первая.Пролетарское детство. Георгий Кончаков

купить муки простого помола. Хлеб печь мать не умела, стряпала лепешки. Шли за милую душу, когда есть хочется. Только мука не всегда была.

      Однажды раздобыла мать где-то немного зерна. Отварила, пропустила через мясорубку, эту дроблёную массу сложила пышечками, запекла на сковородке, тоже хлеб. Но это было всего раз. А вкус самодельного хлеба запомнился на всю жизнь. Уже после войны не раз парнишка будет вспоминать, и сейчас не отказался бы отведать таких пышечек. Из настоящей пшеницы.

      За все годы войны не помнит Аркаша, чтобы хоть раз ели суп с мясом. Про мясо никто и не вспоминал, ели что было, и за то надо благодарить Бога, приговаривала мать. Нарежет картошку ломтиками, закипит вода, бросит горсточку крупы. На сковородке обжарит мелко нарезанный лук в растительном масле. Сливочного масла не было, других жиров тоже. На таком питании всю войну прожили. Говорят, человек ко всему привыкает. Не знаю, но определённо сказать могу: к голоду не привыкнешь. А мать ещё рассказывает:

      – Разве это голод? В гражданскую войну и после окончания, вот когда был настоящий голод. Нас у родителей – четверо. Отец – техник-строитель, специальность хорошая. Да только всю жизнь не везло ему с работой. Видимо хватка не та. Жульничать не умел. А зарплата или паёк в те годы такие, что ноги протянешь. Как выжили, не знаю. Самой до сих пор не верится. Замуж вышла, вроде полегче стало. Хлеба наелись перед самой войной, когда карточки отменили. Только вздохнули, думали, ну, вот жизнь, наконец, наладилась. Теперь бы жить да жить. И на тебе! Война. Сколько продлится, никому не ведомо. Дай, Бог! выживем. А как подумаешь, что с теми, кто в оккупации оказался. Кто под бомбёжки попал. Сколько людей война погубит.

      Дедушка грядку табаку ежегодно закладывал. Своим самосадом обходился. Так что куревом был обеспечен.

      Видел Аркаша, как курильщики из газеты «козью ножку» сворачивали. Привычным движением отрывали кусочек газеты, газета сверху вниз ровной лентой рвётся, вокруг указательного пальца конус сооружали, слюной склеивали, чтоб не расходился, под прямым углом сгибали нижнюю часть, сверху насыпали табак, поджигали. Нижнюю часть конуса в зубы и получай наслаждение от табачного дыма.

      Дедушка курил трубку. Был у него и мундштук. Иной раз свернёт из полоски газеты самокрутку, в мундштук и курит. Мундштуком в основном будет пользоваться уже после войны, когда перейдёт на сигареты заводского изготовления.

      Со спичками было плохо, редко удавалось купить. Летом прикуривал с помощью увеличительного стекла. Направит стекло на трут и прикуривает. Трут сам изготавливал. Сложит вату на полоску, отрезанную от бинта, прошьёт ниткой, конец просунет в металлическую трубочку, чтобы удобно было держать, и готово. Когда солнца нет, кресалом из куска кремня высекал искры и поджигал трут. Кресало – металлическая пластина овальной формы толщиной миллиметра в три.

      Печку тоже приспособились без спичек растапливать. Доставал где-то дедушка нитроглицерин. Капнет из флакончика всего одну каплю на бумагу,