Учитель истории. Книга первая.Пролетарское детство. Георгий Кончаков

столы-прилавки, на которых разместилась всякая всячина. Аркаше походы на базар запомнились тем, что всякий раз мама покупала или эскимо или леденец на палочке. Эскимо было замороженным цилиндриком сладкой воды розового цвета. Лизать такое эскимо было вкусно и приятно. Красные, зелёные, синие леденцы были в форме петушков, уточек и разных зверушек. Если мама или дедушка уходили на базар одни, то Аркаша всегда с нетерпением ждал возвращения, с базара приносили гостинец.

      Базар был в Шульгино. Перед входом в село стояла огромная деревянная ветряная мельница. Она была старая, неработающая, крылья не вращались, но поражали своими размерами. Недалеко от базара длинное одноэтажное здание суда.

      Здесь работал дядя Эрнест. У него свой отдельный кабинет. Аркаша там никогда не был. Заходили только в большой коридор, освещенный несколькими окнами с широкими подоконниками. Несколько раз приводила туда мама Аркашу. В коридоре всегда толпился народ. Мама ставила сына на подоконник и предлагала прочитать стихотворение. Слабость всех родителей, похвастать своим ребёнком, продемонстрировать, какой он необычайно способный. Говорила, что все плохо слышат, просила читать, как можно громче. И Аркаша старался изо всех сил. Мама хотела преодолеть природную робость сына. Получалось неплохо. Мальчик охотно выступал перед взрослыми. Так состоялись его первые публичные выступления. При переезде любимого коня-качалку оставили, без того вещей было много, а вот трёхколёсный велосипед взяли. На зависть деревенским детишкам лихо разъезжал Аркаша на велосипеде. Но не жадничал, всем давал прокатиться. Соседских ребятишек было немного, так что и самому удавалось покататься.

      В вечернее время, когда заканчивался рабочий день, ходили в гости к тёте Зине.

      У Эрнеста Андреевича был детекторный приёмник. Через наушники можно было слушать Москву. Радио и электричества не было ни в Никольском, ни в Шульгино. Несколько раз Аркаша приобщался к этому чуду века. Сквозь треск и шорохи отчётливо слышалась музыка, но очень тихо. Когда говорили, слова было трудно разобрать. Такое радио большого интереса у ребёнка не вызвало.

      Лето выдалось обычное, жаркое, солнечное. Другого лета на Тамбовщине не бывает. День, когда началась война, не сохранился в памяти Аркаши, но он хорошо запомнил это лето, лето сорок первого года. От взрослых слышал, что началась война с немцами. Запомнил их тревожное состояние, страх: что же будет? Дедушке было шестьдесят три, пенсионеров в армию не брали. Дядю Эрнеста, как работника правосудия, не мобилизовали. Не взяли на фронт комбайнёра, что жил в доме напротив. Хлеб для армии надо было кому-то убирать. Во время уборки комбайн ночевал около дома. В остальное время комбайнер работал на тракторе, который тоже часто ставил подле своего дома.

      Аркаша любил подходить близко к трактору, чтобы насладиться необыкновенным ароматом керосина, который исходил от трактора, современный керосин так не пахнет.

      Подолгу разглядывал железную машину с большими