Чужая дочь. Елена Арсеньева

слезы.

      Кончились силы сдерживаться!

      – Я тебя так ждала, Миша! Ты понимаешь, что твой ребенок недоедал? Я одна с маленьким ребенком… Гос-споди!

      Слов не было. Остались только слезы. Маргарита отвесила мужу одну пощечину, другую…

      Он только вздохнул.

      Маргарита отвернулась, громко всхлипывая.

      «Какого ж ты черта, Егорыч, говорил, что все уладится? – в изнеможении подумал Говоров. – Не улаживается ведь!»

      – За то, что дождалась, – спасибо, – неловко сказал он, делая шаг к жене. – Прости, прости… я виноват.

      Маргарита утерлась ладонью, как кошка лапой.

      «Поплачет – может, успокоится?» – с надеждой подумал Говоров.

      Но нет… так легко отделаться ему была не судьба!

      – Полковая? – прорыдала Маргарита. – Военно-полевая? Шлюха!

      – Не смей! – напрягся Говоров.

      – А я – смею! Смею! – прошипела Маргарита. – Партия родная, интересно, куда смотрела? Ну ничего, ничего! Теперь эта дрянь узнает – от меня! – как любовь крутить с чужими мужьями!

      – Хватит! – Говоров рявкнул так, что Маргарита отшатнулась. – Хватит об этом! Не узнает она!

      Маргарита презрительно скривила губы: «Ну, муженек, ты меня еще плохо знаешь! Я ей проходу не дам!»

      – Нет ее больше! Погибла! – хрипло добавил Говоров и, тяжело припадая на ногу, вышел в другую комнату.

      Маргарита, чуть не захлебнувшись радостью (небось с мертвой соперницей воевать легче, чем с живой, вот так ей и надо, этой потаскухе!), осторожненько подсматривала в щелку.

      Наверное, теперь можно и притормозить. Осадить, как это называет муж.

      Сейчас он пойдет на кухню курить, Маргарита пойдет следом, предложит чаю, встанет рядом, он положит ей руку на плечо – и она уже не отстранится…

      Но муж не вышел курить на кухню. Он остановился и заглянул за ширму. Улыбнулся и приложил палец к губам.

      И ласково шепнул:

      – Тише, тише! Спи, доченька!

      Поня-я-атно!

      Ну, Говоров, значит, еще поговорим…

* * *

      В спальню Говоров крался чуть ли не на цыпочках, как в разведку. Опасался – а вдруг жена сбежит в гостиную, ляжет на диване? Что ж ее, силком в супружескую постель тащить?

      Нет, Маргарита нашлась на своем месте – в кровати, около тумбочки, на которой горел ночничок.

      Говоров так обрадовался, что даже не сразу заметил, что у жены поверх ночной рубашки надет халат.

      Он почувствовал себя ужасно неловко в трусах и майке. Хотя что ж, должен спать в галифе, кителе и при орденах, что ли?!

      Маргарита на его ордена даже не глянула. Спасибо, хоть сын все перетрогал, о каждом расспросил…

      С сыном он мигом наладил отношения. Котька – хороший мальчишка. Забалованный, конечно, не в меру – неладно, когда мальчишек воспитывают женщины! – но ничего, Говоров сделает из него мужика, какого надо! Вот только жену бы улестить…

      Ишь, только он залез под одеяло, как Рита отвернулась! Плечики все еще дрожат.

      Говорова и раздражал этот затянувшийся приступ