Остров. М. А. Беннетт

американскому кузену, как это делается в Осни?

      Позвольте и мне сообщить вам кое-какие общеизвестные факты. Когда Авраама Линкольна застрелили (в возрасте 54 лет), он как раз смотрел пьесу под названием «Наш американский кузен». И когда мистер Ллевеллин в насмешку так меня обозвал, я сразу подумал, какое это скверное для меня предзнаменование, и оказался прав.

      – Селкирк, тебе предстоит стать частью великой оксфордской традиции. Как все новички в Осни, ты примешь участие в Забеге, спринте вокруг Большого стадиона Осни.

      Взмахом руки он охватил все четыре стороны прямоугольника, включая и похожее на часовню сооружение с башенными часами. Циферблат у часов был синий (синий, как наши замерзшие рожи), цифры – золотые. Золотые стрелки показывали без пяти минут двенадцать.

      – С тобой побежит одноклассник, чтобы задать тебе темп, но соревноваться ты будешь не с ним, а с колоколами. – Палец-сосиска ткнул в сторону часов. – Осталось несколько минут до полудня. Ты должен завершить круг прежде, чем пробьет двенадцать.

      Я окинул взглядом школьный двор. Он показался мне огромным. Неимоверным.

      – Уже бежать? – спросил я.

      Класс захихикал.

      – Нет, – сказал мистер Ллевеллин. – Только с первым ударом.

      Кошмар. Я оказался в центре внимания – вот уж чего я вовсе не хотел, – так еще и бежать, я-то знал, что ползу, как улитка.

      – Простите, я должен обежать вокруг двора за двенадцать секунд?

      – Нет, – без гнева отвечал мне мистер Ллевеллин. – Сначала пробьет четыре четверти, и только потом часы начнут звонить. Это дает тебе по меньшей мере десять дополнительных секунд. Старт с первым ударом первой четверти.

      Я вроде понял, что это значит. Каждую четверть часы отбивали на четыре такта – бинг-бонг-бинг-бонг, – и потом колокола двенадцатикратно звонили полдень. Но все равно задача казалась непосильной.

      – Вы смеетесь?

      – Не нагличай, малец, – отрезал мистер Ллевеллин. – Все просто и ясно. Теоретически возможно даже закончить круг до первого колокола, того, кто это сумеет, мы так и называем – Четверть. Лоам – Четверть, он единственный, кому это удалось за столетие.

      Отозвавшись на свое имя, вперед выступил парень невероятных пропорций – что в высоту, что в ширину.

      – Большинство ребят завершают пробег между пятым и десятым ударом колокола, – продолжал мистер Ллевеллин. – По их результату я могу судить об их перспективах в спорте.

      Обернувшись к юному гиганту, он заговорил совсем не таким тоном, каким обращался ко мне:

      – Лоам, ты задашь ему темп. Посмотрим, не побьешь ли ты собственный рекорд.

      – Сэр!

      – Селкирк – Лоам.

      Гигант протянул мне руку. Не зная, как себя держать, я кивнул ему.

      – Руку пожми, Селкирк! – рявкнул мистер Ллевеллин. – Здесь тебе не колонии. Мы, в Англии, цивилизованные люди.

      Я вложил свою ладонь в руку этого великана, и он чуть не раздавил мне пальцы ко всем чертям.

      Так я познакомился с Себастьяном Лоамом.

      3

      Носконюхатель

      Если