Уроки танго (сборник). Даниил Гуревич

в вечной любви и первого поцелуя все изменилось. Квартирка у Лены была маленькая, скамейка на берегу реки, как правило, была занята, и им для своих встреч приходилось искать убежище в полутемных вонючих парадных, в которых их частенько застукивали и с позором изгоняли. Однажды им в очередной раз пришлось, перескакивая через ступеньки, срочно улепетывать с лестничной площадки, где они, увлеченные друг другом, не услышали поднимавшуюся снизу старуху. Увидев их целующимися и с руками там, где им было быть не положено, старуха сразу завопила и вдогонку огрела Сережу по спине авоськой с кочаном капусты. После этого случая Сережа решил опять вернуться к разговору о своем, таком большом и удобном для их встреч доме, куда Лена категорически отказывалась приходить.

      – Ленка, ну скажи, какого лешего мы по этим вонючим парадникам ошиваемся? Нам чего, больше делать нечего? А?! У меня огромный дом. Мама на одном конце, я на другом. Она вообще ко мне только убирать заходит. Ну чего ты упрямишься?

      – Сереженька, ну пожалуйста, не надо к этому возвращаться. Я не хочу ходить к тебе домой, – сказала она, сразу изменившимся голосом и, помолчав, добавила- не могу…

      – Но почему?! – уже возмутился Сережа.

      – Это долгая история… И тебе будет неприятно ее слушать.

      – Ах, даже так?! Ну тогда, если ты действительно меня любишь и это касается меня, тогда давай выкладывай. И нечего за меня бояться.

      – Ну, как хочешь… – опять после долгого молчания, словно набираясь сил, вдруг совершенно спокойным голосом сказала Лена и таким же спокойным, даже равнодушным голосом рассказала ему причину. Оказалось, что их связывает не только любовь, но и далекое прошлое. Ее дед до революции был учителем гимназии, бабушка – медсестрой в больнице. В девятнадцатом их арестовали. Суд был моментальный, их приговорили к расстрелу и сразу же расстреляли. Председателем трибунала, который приговорил их к расстрелу, был Сережин дед. Лениного отца, которому тогда было всего пять лет, отправили в детский дом.

      – За что? – после долго молчания еле слышно спросил Сережа.

      – Расстреляли? Не знаю. Сейчас никто не знает… Но скажи, пожалуйста, что такого могли сделать учитель гимназии и медсестра, чтобы их маленького сына оставить сиротой? И ты думаешь, мой отец один такой сирота? Только в нашем классе есть еще двое ребят, у которых деды…

      – Кто?

      – Зачем тебе, Сереженька?

      – Кто?!

      – Ну, Сашка Котельников…

      – Еще кто?!

      – Румянцев.

      – Мишка?! Он же мой кореш!

      – А при чем здесь ты? Я тебя тоже люблю больше всех на свете. И мой папа к тебе очень хорошо относится. Это был твой дед… Тысячу лет назад.

      – Тогда почему ты ко мне приходить не хочешь?

      – Ты меня извини, Сереженька, но я не только не могу зайти в ваш дом, я, когда иду по вашей улице, всегда на другую сторону перехожу, только чтобы эту проклятую доску не видеть.

      Этой