Я щёлкну пальцами, и ты проснёшься. Юлия Марцинкевич

слышали об этих местах? – спросила Дарина.

      Люба прищурила глаза.

      – Знакомое что-то. Курорт какой-то?

      – Кале – французский портовый город. Думаю, там можно отдохнуть у Па-де-Кале – пролива, разделяющего Францию и Великобританию. Только в сороковые года прошлого века было не до отдыха. Во время второй мировой немцы слишком шумели. Люфтваффе – так назывались авиационные войска вермахта. Истребители, бомбардировщики, штурмовики. Немцы напали на французов и англичан. Битва за Кале длилась три дня и была очень жестокой, тысячи солдат, сотни танков. Тысячи пленённых, сотни убитых. Пролив окрасился в багровые тона. Немцы победили и двинулись на восток, на Дюнкерк. Пока в Кале было жарко, почти четыреста тысяч английских солдат успели покинуть Дюнкерк.

      Дарина отпила чай из кружки.

      – Флора была тогда там, в Кале.

      Андрей заслушался, но, вдруг, опомнился:

      – То есть была?

      – Один французский солдат прятался в городе во время осады. Его звали Жорди. Слишком слабый духом и телом, чтобы воевать, не понимал насилия. До войны Жорди был музыкантом, играл на скрипке. Отец был недоволен чересчур изящным сыном и настоял на службе в армии, чтобы парень окреп, возмужал и бросил свои смычки.

      – Хе-хе, ну эт логично. Папаша забеспокоился, как бы сын другие смычки в руки не стал брать…

      – Ну, Андрей, перестань уже, дай послушать, – возмутилась хрустящая печеньем Люба.

      – … Жорди хотел бежать из Франции со своей любимой, но Гитлер наступал на пятки, он оказался куда изворотливее. Тощий, голодный солдат прятался за толстыми стенами Нотр-Дам-де-Кале. Слёзы, молитвы, черты любимого лица – всё, чем были наполнены последние минуты его жизни. Снаряд разорвал тело, но душе осколки нипочём, она взмыла вверх. А когда вернулась в новое тело, всё ещё помнила самолёт, Кале и как нужно прятаться от бомбардировщика в подсолнухах.

      – Офигеть. Флора, а я сразу заметила, что ты немного картавишь.

      Матвей внимательно смотрел на Флору, как будто пытался найти черты Жорди. Увидев, что по её щеке катилась слеза, положил свою ладонь сверху её.

      – Дарина, а как вы это поняли?

      – Регрессивный гипноз. Во время сеанса она смогла увидеть несколько мгновений до смерти. Мы сопоставили их с повторяющимися снами, фрагментами из детства – и получилась такая картинка. Из-за того, что Флора не видит и визуальные образы понемногу стираются из памяти, ей сложно описать некоторые вещи, детали. Пока не получается составить полную картину прошлых воплощений.

      – Круто. А можно мне? – Андрей хотел приподняться, но боль в боку была против.

      – Всем, кто здесь, можно.

      – Ну, не знаю. В Израиле вообще запретили такие практики, так как они вредны. Без обид, я не сильно верю. Да и зачем знать прошлые жизни? Мне, лично, интересна жизнь во время жизни, а не жизнь после смерти. Мы – биологический вид, существование которого конечно.

      – Матвей,