Визитка. История одной опечатки. Константин Валерьевич Леонтьев

на откровенный разговор, и тот, нехотя, в общих чертах, зная, что объясниться надо, рассказал, чем занимается. И даже показал кое-что, когда патанатом, вспыхнув любопытством, пришел к нему домой и испортил всю субботу своим навязчивым желанием поговорить под водочку.

      Впрочем, Сыч это пережил, и даже получил некоторый свежий стимул – патанатом после увиденного сильно зауважал его, рассыпался в комплиментах, а после долго еще надоедал предложениями и идеями, вспоминая бесчисленные случаи собственной практики. Зато Петровичу было велено затихнуть и не лезть, куда не звали, что тот и сделал, вернувшись к телевизору, старым журналам и мензуркам со спиртом.

      К середине весны Сыч понял, что истощается. В прямом и переносном смысле. Последняя картина писалась с трудом, отчаянными толчками уже почти настоящего безумия. Пора было ставить точку и отдышаться, потому что Сыч сам уже походил на покойника – осунувшийся, похудевший, с впалыми глазами.

      Работать в морге он уже не мог, не хотел, и не видел в этом дальнейшего смысла. Тем более совершенно неожиданно нашел другую работу – рядом с моргом, и тоже определенным образом связанную с ним.

      Глава 3

      Похоронное бюро «Реквием» славилось своим умением выполнить любой каприз заказчика. Изначально оно и создавалось именно для посмертных изысков состоятельной части граждан и очень разбогатело, когда в незабвенном 1993-м началась война за рынки между кавказцами и местной братвой, и когда в 1995-м уже остатки Ледяевской гвардии грызлись между собой и с заезжими бригадами. Тогда «Реквием» изготавливал целые обелиски павшим браткам, предлагал невиданные по тем временам, безумно дорогие импортные гробы из ценных пород дерева, отливающие лаком, похожие на новенькие лимузины, и венки живых цветов. Один знакомый Сычу скульптор – Витя Богозванный (истинную фамилию он скрывал тщательней, чем стареющая дама возраст), сорвал каким-то образом через этот «Реквием» фантастический заказ – гранитный памятник масштаба 1:1. И ладно бы просто покойного, а то с конем! Цыганский барон, отошедшей в мир иной, должен был, по идее осиротевшей свиты, босым, в рубахе на выпуск, вести под уздцы горячего скакуна, олицетворяя свободолюбивый, независимый нрав своего народа.

      Витя подошел к заказу творчески; разработал несколько вариантов, и когда один из них одобрили, принялся за работу, которая до сих пор является одной из главных достопримечательностей старого городского кладбища. От «Реквиема» он тогда получил менее пяти процентов стоимости заказа, но и этой суммы ему, вечно безденежному, хватило, чтобы уйти в многодневный запой, который сожрал весь гонорар и остатки Витиной печени.

      Со временем «Реквием» стал работать с более скромными, но зато с многочисленными заказами. Бюро выкупило напротив морга здание студенческой столовой мединститута, обустроило там свой филиал вместе со слесарными и камнерезными мастерскими в подвале.

      Сыч зашел туда после смены прицениться к новому памятнику на могилу матери,