Там, где водятся ведьмы. Han, sorginak dauden lekuan. Ив Соколофф

ветер.

      Пако вдруг понял, что на сегодня уже хватит, он закрыл глаза и помассировал виски. Так, надо срочно пойти чего-нибудь выпить. Он встал из-за стола, бросил взгляд на неоконченное стихотворение, задумался на мгновение и, решительно скомкав лист, бросил его под стол в корзину для мусора, заполненную смятой бумагой почти до верха. Затем подхватил зонт и вышел, громко хлопнув дверью. За окном как-то вдруг сразу стихло и посветлело, дождь иссяк, и между туч, далеко-далеко над морем пробился узкий солнечный луч.

      Глава 3

      – Какого черта я вообще здесь делаю?!

      Пако с трудом разлепил тяжелые веки и поднял глаза. Зрение никак не фокусировалось – последние три мохито вчера ночью были явно лишними. В голове гудело, язык прилип к нёбу, при малейшей попытке пошевелиться все вокруг начинало угрожающе крениться, так и норовя выбросить Пако из кресла, где он пребывал с давно затекшими ногами и руками в какой-то неестественной, но зато стабильной позе. Понемногу зрение прояснилось, и молодой человек смог внимательно рассмотреть причину докучливого шума, пульсирующей болью отдававшегося где-то в затылке. А посмотреть было на что: прямо перед ним уперев руки в бока и откинув назад копну черных волос, в одних черных кружевных трусах, стояла статная длинноногая девица и яростно сверлила Пако свирепым взглядом. Она явно была недовольна. Нет, что там говорить, она была в ярости. Все ее тело, до кончиков полных грудей мелко тряслось, а руки непроизвольно сжимались и разжимались, оставляя на ладонях беловатые лунки от впивающихся накладных ногтей. Но в целом картина была вполне приятна глазу, что Пако не преминул про себя отметить. Только вот к чему столько экспрессии, и, главное, весь этот шум!

      – Ты, придурок! Притащил меня в свою конуру, чтобы завалиться храпеть?

      – М-м-м? – только и смог выдавить из себя Пако.

      А ведь и правда, как так вышло? Хотя вчера на радостях, что ему каким-то чудесным образом удалось склеить первую красавицу дискотеки, Пако явно перебрал. Фатально. Да, перепить эту женщину для него было делом гиблым, они явно должны были состязаться в разных весовых категориях… Наверное, жаль, что ничего не вышло… Как же ее зовут? Ушу́э? Черт сломит язык от этих баскских имен!.. Надо было все-таки на юг подаваться! С какой-нибудь Карменситой точно попроще бы было… Ну, да ладно, что уж теперь… Вот только эта Ушу́э что-то толстовата при свете…

      – Ой! – его размышления прервал чувствительный пинок в голень.

      – Урод!

      На этой реплике Пако вновь закрыл глаза, чтобы запечатлеть на сетчатке образ этой красивой полуголой амазонки и забыться тяжелым мутным сном человека, явно не рассчитавшего свои силы накануне.

      Проваливаясь в темноту небытия, Пако слышал целый набор витиеватых ругательств, присущих только баскским девушкам почти среднего класса, топот каблуков по паркету и наконец оглушительный хлопок входной двери, избавивший