В пламени осенних листьев. Ника Климова

ег и посыпал дорожки песком, чтобы никто не поскользнулся. Женщина застыла с ножом в руках, наблюдая за мужем. Все-таки хозяйственный он у нее и надежный. И пусть на голове с каждым годом все меньше волос, а талия давно потеряна под слоем плотного жирка, но Миша был ничем не хуже других мужчин. Вон, Светка постоянно на своего жалуется: пьет, ничего по дому не делает, положиться на него нельзя. А с этим и в огонь и в воду. Что еще надо для счастья? Алена отвернулась от окна и вздохнула. Видимо, ей этого для счастья было мало.

      – Мы скоро будем есть? – на кухне появилась Даша. Ей было четырнадцать и, как все подростки, она часто выглядела недовольной и словно повидавшей в этой жизни все и от того уже уставшей от нее. Вот и сейчас ее лоб под косой челкой некрасиво морщился, придавая еще детскому лицу неприятно взрослое выражение. В руках она неизменно держала планшет, с которым не расставалась ни на минуту.

      Алена взглянула на часы, что висели над холодильником:

      – Еще минут тридцать, Дашунь.

      – Почему так долго? Вы меня привезли в эту тьмутаракань, чтобы заморить голодом? – возмутилась девочка.

      – Если бы кое-кто вместо того, чтобы сидеть в интернете, помог мне, то обед был бы уже готов, – заметила женщина, перемешивая салат большой ложкой.

      – Мрак, – выдохнула Даша и скрылась за дверью.

      Алена грустно покачала головой. С дочерью с каждым днем становилось все труднее общаться. Она уже подумывала обратиться к Веронике Сергеевне – психологу, что работала в одной с ней клинике. Но что-то останавливало. Может, нежелание выносить сор из избы. Может, признание собственной несостоятельности в воспитании дочери. А может, неистребимая надежда на то, что все само образуется. С последним было хуже. Образовываться ничего не хотело. Хорошо, что Даша еще не интересовалась мальчиками. Алена ждала этого с затаенным ужасом. Изредка спрашивала у дочери про одноклассников, но та отмахивалась, закрывалась в своей комнате и подолгу оттуда не выходила. Мать отслеживала все ее страницы в соцсетях. Там пока все было в рамках приличия – и ни намека на мальчиков. Можно было выдохнуть. Пока.

      Хлопнула дверь – вернулся Миша. Его тяжелые шаги Алена узнала сразу. Вскоре и сам муж появился на кухне, потирая озябшие руки.

      – Вроде все почистил. Надеюсь, до вечера снега больше не будет. А что у нас с обедом? – и он ловко утянул из салатницы несколько узких полосок колбасы.

      – Скоро будет готов, – Алена заглянула под крышку. Борщ уже закипал. Оставалось только бросить лавровый лист. – А ты для машин расчистил площадку?

      Она достала из шкафа тарелки и поставила их на стол.

      – Да. Василича встретил. Говорит, скоро потеплеет.

      – Хорошо бы. Уже пора. Середина весны, – женщина ловко нарезала круглый хлеб.

      – А Дашка где? Опять в своем интернете?

      – Да он тут ни фига не ловит! – раздался раздраженный девчачий крик из комнаты.

      – И Слава Богу, – выкрикнул ей в ответ отец. – Ты на дачу чего приехала? Отдыхать или сидеть в обнимку с планшетом?

      – Да на фига мне ваша дача? Мне и в городе неплохо живется.

      – Что за поколение? – вздохнул Миша. – Из-за компьютера не вытащишь. На воздухе поработать не заставишь. Даже просто погулять. Вот наше поколение было совсем другим. Мы с улицы не вылезали.

      Он устроился за столом и, щедро отломив хлеб, тут же откусил от него добрую половину.

      – Не начинай! – рассмеялась Алена, доставая из холодильника сметану и блюдце с нарезанным брусками копченым салом. – Ты как старый дед! Вот в наше время!

      – А разве я не так сказал?

      – В наше время не было интернета.

      – И слава Богу! – Миша оглянулся на дверь. – Слышишь, Дашка, интернет ваш – зло.

      – Это смотря кто и как его использует, – вступилась женщина за виртуальную сеть.

      – Я дочь воспитываю, а ты тут с такими речами, – проворчал муж.

      – Потом воспитаешь. Давайте обедать. А-то мне еще курицу запекать и пропылесосить надо. Ты картошку почистишь?

      – Почищу, – Миша поудобнее устроился за столом, наблюдая, как жена наливает ему борщ – всегда первому.

      – Даша, иди обедать!

      – Неужели, – донесся из глубины дома недовольный голосок.

      – Не ворчи, – рассмеялась Алена. Пока Даша занимала за столом свое место, женщина потрепала ее по распущенным темным волосам, среди которых затерялась ярко фиолетовая прядь. Дочь выторговала ее за хорошие оценки по итогам третьей четверти. На большее мать не согласилась – еще не хватало в таком возрасте портить волосы химией!

      Дочь дернулась, освобождаясь от материнской ласки, и с хмурым видом принялась за еду. Алена последней села за стол, тяжело вздохнув.

      – Все-таки надо было справлять в ресторане, – произнесла она, добавляя в тарелку сметану. – Столько готовить, потом мыть. Вся эта суета.

      – Зато посидим тесным семейным кругом. В ресторане это не то. Там чужие люди, громкая музыка. Кто-то постоянно