Пастырь мертвецов. Антон Вильгоцкий

нужно для посвящения, – подумала она, – то почему бы и нет? Все равно ведь у меня нет сейчас парня. А Зед – красивый и умный. И к тому же он гот».

      – Давай выпьем за то, – сказал Завулон, протягивая ей стакан, – чтобы твое посвящение в готы прошло без всяких помех…

      Завулон не солгал. Это действительно было круто. Настолько круто, что, если бы свидетелем разыгравшейся в спальне Артура сцены стал немецкий режиссер фильмов фривольного жанра, он без промедления достал бы из кармана пиджака свой смартфон и начал снимать – а после считал бы получившуюся запись лучшей в своей карьере.

      – Ja! Ja! – то и дело вскрикивал бы маэстро. – Das ist gut! Wunderbar! Möglichst bald, bitte! Möglichst tief!

      Вот только и без подсказок со стороны все прошло бы без сучка без задоринки. Артур свое дело знал. Он то вдавливал Алису в кровать, то насаживал ее на свой «магический жезл», поставив на четвереньки и развернув лицом к стене. Девчонка стонала: сперва от легкой боли, сопутствовавшей дефлорации, а после – от внезапно нахлынувшего, почти непрерывного наслаждения. Временами Зед менял позицию, и тогда стоны Алисы сменялись влажными причмокиваниями.

      – Уфф, – выдохнула гостья, блаженно растянувшись на постели, когда все вроде бы закончилось. – Как здорово! Значит, теперь я – настоящая готесса?

      – Не совсем. – Зед, усмехнувшись, встал с кровати, подошел к комоду, что-то достал из ящика. Алиса с интересом пригляделась к предмету в его руке. То был тюбик вазелина…

      – Ляг на живот, – попросил Артур.

      – Зачем?

      – Мы еще не закончили ритуал. Для того чтоб стать полноценной готессой, ты должна лишиться всех видов девственности…

      Прошло еще около часа, прежде чем они вернулись на «Яйца».

      – Слушай, Зед! – Алиса повисла на руке Артура, так что ему пришлось остановиться. – Мы же теперь с тобой прямо как та пара из «Ночного Дозора». Алиса и Завулон. Клево, правда?

      – Правда, – кивнул Зед. – Пойдем.

      «Дурацкие эмо-привычки, – подумал он при этом. – Пара, говоришь? Нет, деточка, если ты пожелаешь продолжить отношения, тебе придется привыкнуть к тому, что где-нибудь поблизости будут находиться мои «старшие жены». Я, знаешь ли, люблю разнообразие».

      – Ребят, идите сюда скорее! – замахал руками Гарик. Зед заметил, что рядом с панком сидит незнакомый старый мужик. «Неужели сам Игги Поп решил почтить нас своим присутствием?» – усмехнувшись, подумал бандит. Он, как и все уголовники, очень негативно относился к появлению в компании непроверенных, «левых» людей. Большинство тусовщиков тоже не одобряло разговоров с незнакомцами, несмотря на то что суть «тусовки» отчасти в том и состоит, что ты общаешься и выпиваешь с людьми, о которых не знаешь ничего, кроме прозвищ, названных самими этими людьми.

      – День добрый, – сказал Завулон, приблизившись к Гарику и его соседу. – Вы, уважаемый, кто и какими судьбами здесь?

      – Это колдун, Зед! – сверкая глазами, воскликнул Гарик. – Самый настоящий колдун!

      – Платон Евгеньевич