Пастырь мертвецов. Антон Вильгоцкий

ему не о советских, а о куда как более давних временах…

      – Город наш быстро развивался, – говорил он. – В шестьдесят пятом году тут уже водопровод работал, а в первом – уж и трамвай электрический прошел.

      Такого исторического мракобесия Гарик стерпеть не мог. Первый ростовский трамвай в две тысячи первом году? Ну ладно, водопровод в шестьдесят пятом, фиг его знает, как оно там, при «совке» на самом деле было – хотя тоже сомнительно. Но трамвай!

      – Слушай, дед, ну что за пургу ты несешь? – От переизбытка чувств панк даже назвал почтенного собеседника на «ты», но тут же опомнился: – Ой, извините, я хотел сказать…

      – Ничего, ничего, – улыбнулся старик. – Продолжай. Ты меня не обидел. Да что там – польстил даже.

      – Я хотел сказать – с датами вы путаете что-то. Какой трамвай в первом году, когда эти трамваи уж лет сто как по Ростову ползают?

      – Давно здесь не был, – произнес старик. – Из эмигрантов я. Взял однажды и у… уехал. А теперь вот вернулся. Но насчет трамвая все верно я говорю – в тысяча девятьсот первом году он в Ростове и появился. Бельгийское акционерное общество учредило.

      – А, в девятьсот первом! Ну, тогда понятно. – Панк собрался сделать очередной глоток.

      – Как сейчас помню, – сказал в этот миг сосед.

      Гарик чуть было не выронил бутылку.

      – Что?! – теперь-то он смотрел на деда как на сумасшедшего. – Что помнишь? – Остатки вежливости покинули неформала. – Окстись, батька, тебе лет-то сколько?

      – Много, сынок, – в тон ему произнес старик. – Очень много.

      – Но не больше сотни же!

      – И снова верно. Намного больше сотни. Вспомни, с чего мы начали разговор…

      – С сатанизма. То есть наоборот – с Христа. «Так вот к чему он клонит, – сообразил Гарик. – Неужели правда?»

      – Вот ты сказал мне сейчас – «окстись». А сам-то знаешь хоть, что это значит?

      – Не знаю, – признался панк. – Но так все говорят. А, нет, знаю! «Успокойся» вроде.

      – А вот теперь не совсем верно. Слово это происходит от «окрестись», то есть «крестным знамением осени себя». Как ты думаешь, станет такой человек, как я, это делать?

      «Ну ни фига себе! – пронеслось в голове у Гарика. – Он или чокнутый на всю голову, или… А вдруг?»

      Увлечение всевозможными оккультными и эзотерическими учениями в среде маргинальной молодежи – явление ничуть не менее распространенное, чем любовь к тяжелой музыке. Имена Алистера Кроули, Антона Шандора Ла Вэя и доктора Папюса можно услышать на тусовках почти столь же часто, что и названия наиболее популярных зарубежных рок-групп. Подавляющее большинство бульварных «магов» и «сатанистов» являются в этом смысле такими же позерами, как и в отношении собственно к субкультурам. «Это круто!» – взревел однажды со сцены волосатый дядька в кожаной сбруе, и готово – тысячи «ведьм», «колдунов» и «астральных путешественников» навечно влились в ряды бездольных рок-бродяг.

      Истинные маги не говорят о своих способностях с простыми людьми почти никогда. Люди,