Жизнь с двух сторон. Повесть андрогина. Таня Сербиянова

рядом, и Наташке показалось, что за этим молчанием она теряет с ним что-то такое очень хорошее, доброе, что связывало их между собой все прошедшее время…

      – Боря!

      – Что?

      – Ты обиделся?

      И не дождавшись ответа, сама приложилась ладонью к его голове и стала нежно поглаживать его пышные и такие красивые волосы. При этом почувствовала какое-то волнение в животе, необъяснимое тепло снизу.

      – Нет, ты прав! Они в самом деле не растут…

      Он повернул к ней лицо и уже хотел что-то возразить, но она, опережая его слова, прикрыла его рот отставленным вверх пальчиком:

      – Не растут и, наверное, никогда не вырастут! Как же ты будешь с такими, со мной дальше?

      Спросила и сама утонула в его взгляде, полном какого-то необъяснимого ожидания и, как ей показалось, – страдания.

      – Ну и как ты будешь? – переспросила еще раз, вкладывая в свои слова иной смысл, какой-то волнительно и необъяснимо для нее приятный.

      – Что?

      – Ну что ты все: что, что?

      – А что?

      – Тьфу ты, противный! Ты ничего другого не хочешь мне сказать? Или ты так и будешь мне до самого дома…

      – Нет! Ты хочешь уже уйти? Не уходи, давай еще немного посидим. Смотри, как красиво!

      – Очень.… А я? – почему-то опять вырвалось у нее.

      – Очень… Ты, Ната, очень красивая!

      Сказал и так посмотрел на нее, что она хоть и смотрела в сторону, на реку, но этого, такого долгожданного и волнительного для нее взгляда сразу же почувствовала, словно его горячее дыхание… От такого сравнения вспыхнула и зарделась, ей как-то стало неловко и в тоже время необъяснимо приятно и тепло…

      – Ты так считаешь? – спросила покорно, с замиранием, ожидая большего…

      – Я тебя поцелую…

      – Что ты спрашиваешь, дурачок…

      Она опомнилась только после того, как его лицо стало, наконец-то, отдаляться, оставляя неизгладимое удовольствие и чувство только что перенесенного ею потрясения…

      В мыслях, в ее голове все сразу спуталось. Ничего больше не видя и не слыша, ничего не соображая, она, поддаваясь какому-то ей неведомому инстинкту, навалилась на него всем телом. Заваливая его на спину, и, сопя носом, сама коснулась его лица, потянулась к его полуоткрытому рту и таким манящим губам….

      Ее сознание отключилось, исчезло окружающее пространство, и, где-то в глубине ее тела, словно маленький молоточек легонечко стукнул снизу – раз, потом еще, еще… Потом эта неведомая ей жизненная природная женская сила сжала, схватила и потянула у нее снизу, сминая все понятия и представления о приличии, сомнениях собственного поведения, правилах…

      Они целовались не отрываясь. И только носом учащенно какое-то время пытались вдыхать живительный воздух, которого им так не хватало… Наконец, задыхаясь, разъединились…

      Отпали на спину, но тут же по песку заерзали руками, нашли руки друг друга и сжали их, испытывая необъяснимую радость…

      Потом,