Ты создана для этого. Мишель Сакс

именно то, что нам было нужно, – ответила я.

      Мерри

      У нас сегодня была гостья. Сэм улетел в Осло вчера поздно вечером. Перед тем как выйти из дому, он на минуту задержался у двери. Новый блейзер застегнут на все пуговицы, на ногах ослепительно-белые кроссовки. Думаю, что он изо всех сил старается ассимилироваться в этой стране.

      – Прости, – сказал он, – знаю, что много разъезжаю и оставляю тебя одну надолго, и, вероятно, слишком надолго.

      Он извинился, но это так не похоже на него. Я была застигнута врасплох и сразу не нашлась что сказать.

      – Все в порядке, – наконец ответила я, – это же временно, пока ты не устроишься, правда? Ты делаешь это ради всех нас, я понимаю.

      Казалось, он хотел что-то добавить, но только целомудренно поцеловал меня в щеку, что тоже было странно.

      Ночью я крепко спала, одна в огромной кровати. Проснувшись, потянулась и перекатилась на сторону Сэма. Там было высохшее пятнышко, свидетельствующее о наших репродуктивных усилиях. Не уверена, что долго смогу продержаться. В конце концов у него закончится терпение и он отправит меня к врачам, чтобы выяснить все мои изъяны и недостатки.

      – В прошлый раз все получилось гораздо быстрее, – однажды сказал он.

      – В разное время это происходит по-разному, – заверила его я.

      Ночью я видела Фрэнк во сне, или, возможно, это был обрывок воспоминаний. Мы обе находились в доме моего детства, этой холодной башне из стекла и мрамора. В моей комнате стоял шкаф, в котором хранилась коллекция фарфоровых кукол. Они были очень красивыми, изысканными, хрупкими, и, конечно, маленькой девочке так хотелось коснуться их, подержать в руках, но они оставались под замком, стоя неподвижно за стеклом.

      «Они не предназначены для игры, – объясняла мать. – Эти куклы – особенные, на них можно только смотреть. Если ты будешь с ними играть, то обязательно разобьешь».

      Зачем было украшать мою детскую этими неподвижными фигурами? Я так и не смогла понять.

      В моем сне Фрэнк сидела возле открытого шкафа, а на коленях у нее лежала одна из этих кукол – моя любимая, с черными волосами, ярко-красными губами, одетая в прозрачное голубое платье. На ее кукольной ручке был жемчужный браслет, а на беспалых фарфоровых ножках – туфельки, которые можно было снимать.

      – Зачем ты взяла ее, Фрэнк? – крикнула я.

      Я попыталась отобрать у нее куклу, ведь она принадлежала мне. Это было несправедливо, и я заплакала.

      В комнату вбежала Кэрол и отобрала у нас куклу:

      – Значит, так, либо вы учитесь делиться игрушками, либо вообще ими не играете.

      Платье Кэрол было все в крови, которая вытекала из ее тела, оставляя след на белом ковре. В конце концов женские проблемы подорвали ее здоровье и она умерла.

      Кэрол, Кэрол. Наверное, я плакала во сне.

      Утром я зашла в детскую. Ребенок лежал на спине с открытыми глазами. Он не мигая смотрел на меня. Я задумалась над тем, что он видит и какие секреты он когда-нибудь выдаст.

      Я