Скиталец. Михаил Азариянц

бес его знает, девушка, может он в ресторане сидит.

      – Такие по ресторанам не ходят.

      – А он, что тоже в Гурьеве должен выходить?

      – Да нет, он в Туапсе, кажется, едет.

      – До Туапсе еще далеко, придет.

      – Ой, пропажу ищите? Может в соседний вагон пошел, – вмешалась в разговор Лика.

      – Ладно, а вещи его где?

      – Не знаю, – почему-то ответил я.

      – Найдется, человек не иголка, а этот вообще – кабан, такие не пропадают, – ухмыльнулась Ика, – хотя бы его черти на игрушки унесли, как хорошо без этого чудовища!

      – Ой, сестренка, нам то что? Мы уже приехали.

      Все те, кто покидал вагон на следующей станции, собирали вещи, скатывали матрацы и аккуратно укладывали их у изголовья. Так уж было заведено на железнодорожном транспорте.

      Проводница раздала билеты гурьевчанам и ушла в свое купе. Все это время я волновался и чего-то ожидал. Но, как оказалось, мои опасения на данный момент были напрасны. Я торопил поезд и думал: чем скорее приедем, тем быстрее я удалюсь от этого злополучного поезда.

      – Ну, что, Сергей Иванович, – положив мне руку на плечо, обратилась Лика, – не увидимся больше?

      – Это почему не увидимся? Земля круглая и если даже идти прямо все время удаляясь от тебя, то обязательно приду к тебе. А я удаляться от тебя и не хочу, хотя бы до тех пор, пока доедем до города.

      – И всего-то? вот ухажеры пошли, а я – то настроилась… Она не по-детски прильнула к моему рукаву и вздох сожаления, сразил меня окончательно.

      – Милая барышня, посмотрев ей прямо в глаза, – сказал я, – меня встретит служебная машина, и я развезу вас с сестренкой по домам, заодно и узнаю, где тебя караулить, когда затоскую.

      – А по мне? – хитро улыбаясь и наклонив голову набок, вопрошала Ика.

      – Не могу же я вас обоих любить?

      – А почему бы и нет, – хмыкнула она и припала ко мне, с другой стороны.

      – Что ж попытка не пытка. И мы втроем, держась друг за друга, стали продвигаться к выходу.

      Поезд, сбавляя скорость, проплывал вдоль перрона. Я напряженно вглядывался в толпу встречающих, волнение мое нарастало. Я не слышал, о чем щебетали мои спутницы, а хотел понять: нет ли усиления наряда милиции, не ищут ли кого-то причастного к ночному происшествию и известно ли вообще о нем здесь. К моему удовольствию, я заметил, что все идет в обычном режиме, и нет дополнительного наряда милиции.

      Сойдя со ступенек вагона, я помог девочкам, снести свои сумки и рюкзак. Мы собирались выйти на привокзальную площадь. В правой руке у меня был портфель, а в левой – две сумки моих спутниц. Я оглянулся: в проеме дверей вагона, в котором мы ехали, появилась проводница. В одной руке у нее был желтый флажок, а в другой красный саквояж погибшего. Она искала нас глазами и кричала: Кажется, вы забыли багаж?!

      Я вздрогнул, на мгновение перед глазами промелькнул образ падающего в ночную бездну тюремного охранника и вся картина этого несчастного случая. Я напрягся, отвернулся