Пятый элефант. Терри Пратчетт

но также ты сказал, что у тебя нет никаких шансов.

      – Нет, я сказал, что это у тебя нет никаких шансов втянуть меня в эту авантюру.

      – Да, но приближается зима, вервольфа, как ты правильно заметил, очень трудно выследить, а кроме того, Ангва – стражник. Она догадается, что я обращусь к тебе, и попытается замести следы.

      – Послушай, господин хороший! – взвыл Гаспод. – Знаешь, как трудно добиться уважения в этом городе? Если мой запах исчезнет с фонарных столбов хотя б на несколько недель, я лишусь всего своего капитала, въезжаешь?

      – Да, да, конечно въезжаю. Ладно, договорюсь с кем-нибудь другим. Не в курсе, Нервный Найджел сейчас в городе?

      – Кто? Этот спаниель? Да он собственную задницу неспособен учуять, даже если она окажется прямо перед его носом!

      – А говорят, он очень хорош.

      – Ну да, на него только глянешь, а он уже и лужу напустил, – огрызнулся Гаспод.

      – А я слышал, что дохлую крысу он за две мили чует.

      – Правда? Зато я чую, какого она цвета!

      Моркоу вздохнул.

      – Ну, боюсь, у меня нет выбора. Ты ведь не можешь мне помочь, а значит, я…

      – Я не сказал, что… – Гаспод замолчал, а потом продолжил: – Я сделаю это. Вот так тебе! Еще как сделаю. Ты ведь все равно меня заставишь – хитростью или шантажом. Верно?

      – Да. Кстати, как тебе удалось написать эти слова?

      – Просто. Взял в пасть мел и написал.

      – А ты смышленый пес. Я всегда это знал. К тому же единственный в своем роде, ведь ты еще и говорить умеешь…

      – Ты, главное, потише! Чё орешь-то? – опасливо озираясь, шикнул Гаспод. – Послушай, а правда, что Убервальд – волчья страна?

      – Да.

      – Знаешь, я ведь тоже мог стать волком. Если б у меня были другие предки. – Гаспод принюхался и снова украдкой оглядел улицу. – Бифштексы?

      – Каждый день.

      – Заметано.

      Сержант Колон воплощал собой картину вселенского отчаяния, нарисованную плохим мелком в дождливый день на неровной мостовой. Он сидел на стуле и время от времени бросал взгляды на только что доставленное письмо, словно бы надеясь, что написанные там слова каким-то образом растворятся.

      – Проклятье, Шнобби, – простонал он.

      – Перестань, Фред, да успокойся ты, – увещевал его одетый в кисейное платье Шнобби.

      – Не могу я быть повышен по службе! Я не офицер! Я грубый, простой как грабли человек!

      – Фред, лично я всегда говорил: в грубости ты по-настоящему преуспел.

      – Но это письменный приказ, Шнобби! Посмотри, его светлость лично подписал!

      – Ну, по моему мнению, у тебя есть три выбора, – сказал Шнобби.

      – Да?

      – Можешь пойти к патрицию и лично сообщить, что не собираешься подчиняться его приказам…

      Искаженное паникой лицо Колона мгновенно посерело от ужаса.

      – Большое тебе спасибо, Шнобби, – с горечью произнес он. – В следующий раз ты, пожалуйста, предупреждай заранее о таких вот предложениях. Теперь мне придется переодевать штаны.

      – Во-вторых, ты можешь согласиться