Слово Оберона. Марина и Сергей Дяченко

составлено карт, не придумано глобусов. Большое море – огромное темное пространство, никто не знает, что лежит за ним. Может быть, ничего не лежит. И нет никаких заморских принцев.

      – А заморские купцы есть?

      Оберон пренебрежительно махнул рукой.

      – Они плавают вдоль побережья. Берут лес и шерсть в устье Ланса и везут вот сюда, в Смильну, – Оберон ткнул пальцем в изображение тупомордого чудовища на карте. – Здесь продают, как товар из-за моря… А шелк, ковры и шкуры бебриков везут обратно в столицу. Так и торгуют.

      – Шкуры бебриков? – переспросила я машинально.

      – Контрабандой. Наша таможня не успевает проверить все трюмы. Но, честно говоря, жителям Смильны все равно приходится отстреливать бебриков десятками – они плотоядны, вытаптывают посевы, крадут скот, а размножаются со страшной скоростью, делясь надвое и натрое…

      Я внимательнее присмотрелась к тупомордому чудовищу на рисунке. Его шкура была клетчатая, как занавески у нас на кухне.

      – И они несъедобны, – сказал король, будто извиняясь.

      Дора, крыса-уборщица, выбралась из завала. С трудом поставила на место опрокинутую чернильницу. Метелкой, связанной из трех облезлых перьев, принялась мести стол. Полетела пыль.

      – Значит, – спросила я тихо, – в этом мире вообще нет принцев, кроме Александра, вашего сына?

      Оберон молчал.

      – Значит, вы обещали принцессам принцев, заранее зная, что обещание невыполнимо?

      Дора ненароком смела со стола большой кусок мела. Грянувшись об пол, мел разлетелся на много осколков. Крыса бросила метлу и схватилась лапами за голову.

      – Разве я самоубийца? – тихо спросил Оберон. – Надежда была, и довольно твердая. Вот, например, если бы жители островов оказались не людоедами, а приличными людьми, и власть у них не выгрызалась зубами, а давалась по праву наследования, наши принцессы давно были бы замужем.

      Я оживилась:

      – Может быть, выдать принцесс за людоедов?

      – Заманчиво, – серьезно кивнул Оберон, – но Обещание от этого не исполнится.

      – А… принцессы могут вообще-то выбирать? Если вы приведете какой-то из них принца, она обязана выйти за него, даже если он горбатый?

      – Если горбатый – можно отказаться. Но если у него прыщ на носу, или он ревнив, или склочен, принцесса тем не менее должна идти к нему в жены, иначе сразу лишится звания сестры-хранительницы.

      – А если принц, к примеру, вдовец?

      – Не имеет значения. Принцесса обязана за него выйти.

      В голове у меня закрутились цветные картинки. В тот момент они даже не казались мне страшными, наоборот: на секунду я поверила, что нашла выход. Это же проще простого…

      Я глупо улыбнулась. Мысли, без спросу забравшиеся ко мне в черепушку, были смешные и гадкие одновременно. Хорошо бы Оберон не догадался, о чем я подумала.

      Но главное – надежда есть. Маленькая, но есть.

      – Ваше величество, а если принцессы сами, по доброй воле, вернут вам ваше Обещание?

      Оберон