Ратоборцы. Алексей Югов

отец, – сказал он. – Ты прости меня, коли в чем тебя обидел!

      Анна хотела, видно, ступить к нему и что-то сказать, но вдруг пошатнулась и упала, точно подкошенная, и уже близ самого пола подхватил ее старший Данилович.

      Кинулись к ней. Побежали за лекарем.

      Старик Мирослав наклонился над Анной, приказал поднять окна.

      – Не бойся, Данило Романович! – успокоил он князя. – То беспамятство со княгиней… оморок с нею.

      И слова его подтвердил не замедливший предстать перед князем придворный врач, армянин-византиец Прокопий, некогда прославленный врач императора византийского Ангела Исаака, бежавший вместе с царевичем Алексеем к Роману в Галич, когда заточен был и ослеплен император Исаак.

      Прощупав пульс на руке у княгини, Прокопий на древнегреческом произнес:

      – Государь! Сердце императрицы приняло чрезмерно много ударов. Но в данный миг жизнь ее вне опасности.

      Даниил пытливо-тревожным взором взглянул в лицо медика.

      Прокопий не отвел глаз и уверенно и спокойно сделал отрицательное движение головой.

      Даниил склонился над Анной, молча поцеловал бледный, холодный лоб и поспешно покинул внутренние покои дворца.

      Четверо сынов сопровождали князя верхом на расстоянии двух верст.

      Здесь он еще раз простился с ними.

      – Ну, орлята мои, – сказал он, – ждите! А не вернуся – то Васильке старей всех! Ему заповедал блюсти державу и Русскую Землю стеречь! Вам же Васильке – в мое место! Лев! Тебе – в Галиче. А Василька Романовича слушай во всем! Да поберегите мать… Ну прощайте!..

2

      Киев! – золотого кимвала звоном прозвенело дивное слово!

      Даниил придержал коня. Перевели на шаг и прочие всадники. Кончился западный боровой просек. Выехали на уклон каменистого взгорья.

      – Киев – мати городов русских! Днепре Словутичю!.. Почайна, Лыбедь и Глубочица!..

      Князь задумался… Многое – о, как многое! – нахлынуло в его душу!

      …Отсюда – с днепровских высот – Владимир, князь Киевский, Святославич, древлий предок его, сперва притрепетав обоих императоров византийских, затем даровал им союз и мир. Сюда прибыла к Владимиру отданная ему в супруги сестра императоров. Отсюда Владимир Великий мечом добытую веру, а вместе с нею и светочи древней Эллады, угасавшие уже тогда в костеневших руках Византии, простирал, раскидывал щедро, ревностно, яро, крестя огнем и мечом…

      На этих вот бирюзовых волнах, низринутый, плыл, покачиваясь ничком, бог грома, Перун, – деревянный, с серебряной головой и золотыми усами. Вот там, возле Боричева, истукан, привязанный к хвосту лошадиному, был стащен с горы. И двенадцать мужей на глазах потрясенных киевлян били его жезлом. И совлекли Перуна, и кинули в Днепр.

      И гнали падшего бога вниз по Днепру, отталкивая шестами вплоть до самых порогов.

      А там киевляне – а было же их без числа! – приняли от епископов византийских крещение в Днепре.

      И послал тогда князь Владимир брать детей именитых, дабы отдать на учение книжное. И плакали матери, как по мертвым!..

      Вскоре