Пока смерть не разлучит нас. Мэри Джонстон

хорошо владеет шпагой, но и я слыву неплохим фехтовальщиком. Впрочем, если он предпочитает драться на пистолетах или кинжалах, я не против.

      – Думаю, мы остановимся на шпагах, – ответил мастер Пори.

      Я поклонился.

      – Вы будете с другом? – поинтересовался он.

      – Надеюсь, – ответил я, – хотя тот, кто согласится стать моим секундантом, подвергнет себя немалой опасности.

      – Вы оба намерены биться насмерть, не так ли?

      – Насколько я знаю, да.

      – Тогда неплохо бы пригласить доктора Бохуна. Выжившему могут понадобиться его услуги.

      – Приглашайте, если угодно, – ответил я, – хотя мой слуга Дикон прекрасно справляется с перевязкой моих царапин.

      Мастер Пори прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но не смог погасить веселые искорки в глазах.

      – Я вижу, вы уверены в победе, – заметил он. – Как ни странно, его милость тоже. Ну вот, с формальностями как будто покончено, не так ли? Вы деретесь завтра на рассвете, за церковью, на рапирах?

      – Совершенно верно.

      Он поспешно засунул свою шпагу в ножны.

      – Ну все, с этим делом мы развязались, по крайней мере на сегодня! Как говорится в Писании: «Довольно для каждого дня своей заботы». Ах, черт, как мне жарко! И в горле совсем пересохло… Слушайте, капитан Перси, на войне вы разграбили немало городов, пограбьте-ка для меня винный погребок пастора и принесите сюда его херес. А когда будем причащаться в следующий раз, угощать буду я.

      Мы сели на крылечке, поставив между собою вместительный кувшин вина, и мастер Пори пил, пил и пил еще.

      – Кстати, каков нынче урожай табака? – спросил он. – Мартин говорил мне, что качеством он много хуже, чем в прошлые года, а сэр Джордж уверяет, что качество отменное.

      – Табак получился ничем не хуже испанского, – ответил я. – Можете так и доложить милорду Уорику, когда будете писать ему в следующий раз.

      Мастер Пори рассмеялся. Конечно, принципов у него не водилось, он был сущий флюгер и к тому же заодно с кликой лорда Уорика в руководстве Компании, но грешник он был веселый и на редкость приятный в общении. Путешественник, ученый, изрядный философ, еще более изрядный острослов и первейший приятель и собутыльник для любого нищего с баклажкой эля (правда, лишь до тех пор, пока сосуд не пустел) – мы смотрели косо на многие его деяния, но его общество доставляло нам истинное удовольствие. Если в качестве платы за свои услуги он и отбирал у какого-нибудь бедного фермера половину урожая, то на прощание охотно бросал ему шестипенсовик на выпивку. И если арендаторам земель, пожалованных ему по должности, приходилось забрасывать свои табачные поля, чтобы развозить мастера Пори на лодке в его бесчисленных экспедициях к верховьям рек и речушек Виргинии, то он по крайней мере облегчал их труд, рассказывая им уморительные истории и распевая застольные песни, выученные в тысяче таверн.

      – Что урожай! После завтрашнего дня можно будет отписать и про более интересные новости, – сказал он многозначительно. –