Пока смерть не разлучит нас. Мэри Джонстон

И в настоящее время мне не нравится цвет вашего плаща.

      Он вперился в меня, сдвинув свои густые черные брови.

      – Не вы его выбирали, сэр, – проговорил он надменно, – и не вам его носить.

      – Темляк на вашей шпаге тоже безобразен донельзя, – продолжал я. – И мне не по душе такие новехонькие, усыпанные драгоценными камешками ножны. Мои, как видите, довольно потерты.

      – Вижу, – сухо произнес он.

      – А еще мне не нравится форма фестонов и дырочек, украшающих ваш камзол, – заключил я. – Я мог бы привести их в большее соответствие с моим вкусом. – И я коснулся дорогого бархата его одеяния кончиком своей рапиры.

      Толпа зашумела. Губернатор бросился вперед и закричал:

      – Капитан Перси, опомнитесь! Вы в своем уме?!

      – В своем, – отвечал я, – просто мне не нравится французская мода; а также те англичане, которые ей следуют. По-моему, у них не все чисто с происхождением.

      Удар попал в цель. Ни для кого не была секретом история женитьбы покойного отца лорда Карнэла на горничной супруги французского посла.

      В толпе раздались восхищенные возгласы. Карнэл выхватил свою шпагу, рука его тряслась. Мой клинок также был обнажен, но упирался острием в землю.

      – Ты мне за это заплатишь, – выдавил из себя фаворит и вдруг безо всякого предупреждения сделал резкий выпад. Не будь он так ослеплен яростью, я был бы убит и длинный счет обид, которые нам предстояло нанести друг другу, оборвался бы в самом начале. Но я отклонился – и в следующее мгновение выбил шпагу из его руки. Она, крутясь, взлетела в воздух и шлепнулась к ногам губернатора.

      – Вы можете ее поднять, милорд, – заметил я. – Видно, рука у вас так же крепка, как и устои вашей чести.

      Карнэл глядел на меня с лютой ненавистью, в уголках его губ пузырилась пена. Теперь между нами стояли люди: губернатор, Фрэнсис Уэст54, мастер Пори, Хэймор, Уинн, а вокруг гудела взбудораженная толпа. Мой отвлекающий маневр удался на славу: всеобщее внимание больше не было приковано к мистрис Перси. Уэст схватил меня за руку и зашептал:

      – Какая муха вас укусила, Рэйф Перси? Ведь, если вы тронете хоть один волос на его голове, вы погибли!

      Не слушая примирительных увещаний губернатора, фаворит нетерпеливо стряхнул с себя его руку.

      – Вы будете со мною драться, сэр? – выкрикнул он срывающимся голосом. – Я вас вызываю!

      – Но вы же знаете, милорд, теперь я могу не принять ваш вызов, – ответил я.

      Он топнул ногой, вне себя от ярости и стыда. Нет, это не был стыд за тот бесчестный, предательский выпад; ему было стыдно из-за того, что его шпага валялась на земле, из-за того, что он мог прочесть в глазах стоящих рядом с ним мужчин (хотя они старались скрыть свои чувства), и из-за откровенного презрения, написанного на том единственном лице, которое что-то для него значило. Затем, явив ту волю, которой он только что хвастал, он овладел собой.

      Его побагровевшее лицо вновь обрело свой обычный цвет, тело перестало дрожать,

54

Уэст, Фрэнсис (1586—1633) – прибыл в Виргинию в 1608 г., в том же году был избран в Губернаторский Совет: в 1612—1617 гг. – комендант Джеймстауна. В 1619 г. был назначен депутатом первого законодательного собрания Виргинии – Палаты депутатов. В 1627—1629 гг. – заместитель губернатора Виргинии.