Бренчальщик. Александр Николаевич Лекомцев

же, жировала и собирала дань… короче говоря, сдирала последнюю шкуру с нищих всей страны. Постоянной устраивали никчемные международные спортивные соревнования, и при этом президент и его мощное не бедствующее окружение усиленно изображали, что народ живёт если не в раю, то в очень благостном краю. Каким-то не совсем понятным образом всеми богатствами страны, от недр до наспех переоборудованных старых предприятий, владели внезапно разбогатевшие господа и дамы. Творился, как говорится, полный беспредел. Депутатами на самых разных уровнях были сомнительные личности: спортсмены, артисты, как бы, бывшие бизнесмены… Представители из рабочего класса, рядовые учителя, врачи, инженеры, практически, находились в загоне.

      Таким вот образом, испытывалось терпение народа. Так называемые рулевые, в своё время узурпировавшие власть, на сотнях телевизионных каналов блаженно и радостно утверждали, что всё это норма, что так и должно быть. Вместо того, чтобы вести борьбу с глобальной нищетой, бесправием, унижением народа «добрые» дяди и тёти начали активную компанию с курильщиками… Наркоманов, как-то, такая «забота» обошла стороной. И вот при этом в средствах массовой информации усиленно подчёркивалась, что в стране существует некая элита: олигархическая, политическая, экономическая, научная, культурная и т.д. О какой элите могла идти речь в демократическим государстве? Ведь формально у власти представители народа…Что-то получалось нелепое, постоянно форс-мажорное, бредовое.

      Да и президент со своими «добрыми» поросячьими глазками нёс с телеэкранов такую околесицу и залепуху, что, наверняка, и часть слепых прозрела, немые заговорили и глухие услышали… А вот смердящая и довольно заметно кучка господ и дам, называющих себя политологами журналистами, так и не въехала в тему. Никак не получалось у них отличать чёрное от белого.

      Но главное, что так называемый простой народ не унывал и жил своей жизнью, содержательной, интересной, отличающейся от богатого унылого существования новоявленных бояр, чинуш, уголовных элементов и проходимцев. Впрочем, не о них речь. Живут господа и дамы подобного образа существования и даже не подозревают, что песенка их ужа спета. Да ведь и за рубежом предостаточно летающих кирпичей, которые способны приземлятся на чью-то опрометчивую и продуманную голову.

      Больше слушать такую околесицу Мунин-Тихайлов не стал. Внутренне гневался, а внешне улыбался, как обычно, как всегда…

      Мунин-Тихайлов подсел к дремлющей старушке Вере Пантелеевне Гуковой. Рядом с ней, у ног стояли три огромных ящика с живыми гусями, но притихшими, усталыми и сонными. Пернатые тоже имеют право утомиться и расслабиться. Не всё же человеку дурака валять под любым предлогом. Алевтин Скоробеевич, который на определённое время решил стать Пётром Аполлоновичем, расположился на самом краю такого ящика спиной к бородатому мужчине в штормовке, свою бренчалку бережно положил у ног. Просто ему некуда было притулиться. Все скамейки заняты. Ведь многие сидели прямо на палубе, и этот