Четыре фрейлины двора Людовика XIV. Октав Фере

вам.

      Сказав это, он направил свою лошадь рядом с каретой, и поехал по правой стороне, то есть около старшей и более любопытной из двух, она же, казалось, проявляла более интереса к его особе.

      – Я не очень скромна, – сказала она, – как будто она его хотела заставить говорить о его собственных делах, – хотя вы думаете и не желаете более участвовать в охоте, но я видела вас на завтраке в Марли?…

      – И, – прибавила живо дама, сидящая с левой стороны, – при последнем приеме в Версале.

      – Действительно я там был, сударыня, но, как всякий вновь приезжий, я был так ослеплен и смущён всем виденным, что только любовался всеми, не заметя никого в частности, что, конечно, лишило меня счастья заметить вас.

      – Не дурно, молодой, человек, – сказала с усмешкой старшая дама. – Но вам не нужно извиняться. Все знали, что вас привлекло на этот прием, и причина была вполне законна Разве вы не желали именно приблизиться к девице Фонтанж, вашей невесте, если только мне верно было передано?

      Густое облако вновь покрыло чело молодого человека, и его бледность, немного было исчезнувшая перед тем, вновь выступила с большей ещё силой.

      – Прошу вас извинить меня сударыня, – сказал он, – вот верная ваша дорога; доехав до конца этой длинной аллеи вы увидите охоту, или найдете кого-нибудь более сведующего указать вам её.

      – Как, сударь, вскрикнула дама, вы отказываетесь быть моим кавалером!..

      – К сожалению, сударыня, но те причины, которые принудили меня оставить охоту, когда я имел. честь встретиться с вами, требуют…

      – Боже мой, при виде вашей бледности можно предположить, что вы больны? Вы страдаете?

      – Очень сильно, сударыня.

      – Я понимаю, внезапная боль.

      – Это верно; я чувствую себя совсем дурно.

      – Сойдите тогда с лошади, и займите место вот здесь против нас, в карете.

      – Очень вам благодарен, но…

      – Это значит, вы отказываетесь?

      – Я не могу сопровождать вас, куда вы едете!

      – Вы говорите довольно загадочно; или, извините мою нескромность, моя подруга, – сказала она, указывая на свою собеседницу, – скажет вам, что мое звание и мое положение иногда дают мне на то право. С вами случилось несчастие или какое-нибудь горе во время этой веселой поездки? Увы! у кого нет своего горя?

      В это время подул лёгкий, но свежий ветерок, и прекрасная собеседница закашлялась, при чём она должна была вынуть из муфты платок, который и приложила ко рту.

      Это дуновение долетело также и до Алена и обдало его запахом духов, которыми был пропитан батистовый платок.

      Он вздрогнул и невольно бросил взгляд на даму, который проник даже сквозь её вуаль.

      Он узнал запах платка, найденного им ночью у церкви Св. Якова.

      Самый странный случай поставил его в одну из самых критических минут его жизни, в присутствие таинственной женщины, на которую ему указал его старый нищий.

      Но теперь, находясь в каком-то жгучем лихорадочном положении, он не думал более о возвращении обратно, а желал только наверное