День рождения Марины. Юлия Басова

себя на мысли, что ровным счётом ничего не знает об этой странной писательнице, кроме, пожалуй, всем известных фактов её творческой биографии. А главное – Марина вдруг поняла, что действительно хочет узнать поближе эту Веронику.

      В недавнем прошлом, будучи замужем, на всех посторонних женщин Марина смотрела с отрешённой неприязнью. Все ревнивицы мира воспринимают других представительниц прекрасного пола как опасных конкуренток и предпочитают держать их подальше от своего главного сокровища – мужа. Так, на её прошлый день рождения были приглашены преимущественно мужчины – Гришины коллеги, партнёры и друзья. Исключение составляли, пожалуй, лишь парочка проверенных подруг да немногочисленные жёны Гришиных друзей. Сейчас пришла пора обзаводиться собственным окружением, и Марина, отбросив былые предрассудки и свою женскую предвзятость, созвала к себе в новый дом самых притягательных, успешных и харизматичных дам, с которыми была бы не прочь сойтись поближе. Известная столичная писательница, которую она частенько видела на страницах «глянца», как раз принадлежала к их числу.

      – Мы женаты четырнадцать лет, – после непродолжительного устного подсчёта сообщила Вероника.

      Марина напряглась, пытаясь вспомнить, сколько же лет были женаты они с Гришей.

      – Да, у нас тоже было всё «не фонтан» в последние годы брака, – взвинченно призналась Лена. – Ну, не хотел он меня больше. Я его спрашиваю: «Славик, у тебя кто-то есть?», а он мне: «Нет. С чего ты взяла? Просто уже возраст, не так часто хочется, как раньше». Я и верила, дура. А потом мы укатили на этот проклятый Гоа. И там он меня постоянно трахал, а потом садился на веранде (мы ведь дом снимали прямо на берегу моря) и сочинял песни. И вот, после очередного перепихона лежу я в кровати, а он – за синтезатором. И поёт новую песню. А там слова такие: «Прости меня, моя любовь, что нам не возродиться вновь, что ветра шум нас унесёт, и я один шагну на взлёт…» И я вдруг отчётливо понимаю, что он не обо мне поёт.

      – А все эти годы он что, только про тебя песни писал? – изумилась Вероника. – Прямо вот все-все? Ничего, что я на «ты»?

      – Да, да, конечно, я и сама хотела предложить… Да, все десять лет, сколько мы были вместе, он писал только про меня. Он любил меня, понимаешь? И тут вдруг – бац… И не про меня. Я вернулась с Гоа уже беременной, а он, услышав радостную новость, от которой ещё год назад с ума бы сошёл от счастья, вдруг как-то сник…

      – У него уже тогда ЭТА была, – пояснила осведомлённая Марина.

      – Была. Уже вовсю была, – вздохнула Лена. – Правда, они потом благородно ждали, пока я рожу. Не хотели, видите ли, тревожить и без того неуравновешенную психику беременной женщины. А сразу после того, как Славик взял в руки новорождённую дочку и поцеловал её, он сказал мне: «Прости. Я ухожу. Люблю другую». Потом стало ещё хуже: ребёнку понадобилась медицинская помощь. Ей поставили очень страшный диагноз – задержка развития.

      Тут Вероника зашлась в громком кашле, поперхнувшись вином от услышанного.

      – Нам мог помочь один-единственный врач