Суккуб в квадрате. Галина Валентиновна Чередий

высшего наслаждения, выбила воздух из моих легких вместе с неистовым рыком. Разве мне нужно знать, какие звуки она будет издавать, кончая с моим братом? Но почему тогда они звенят в моих ушах, будто я слышу их наяву? Хриплые умоляющие стоны… жаркий шепот этого дерзкого рта…

      Красная пелена застила глаза. Хотелось удавить ее в ту же минуту. Я в ярости смел все со стола и швырнул стул, на котором еще недавно сидела эта ведьма.

      – Гребаная ведьма, как же я тебя ненавижу! – заорал я.

      – Что с тобой творится, Ленар? – раздался сзади удивленный голос Лиама.

      – А что, по-твоему, со мной творится? – спросил я, силясь взять себя в руки.

      Что за чертова манера у него появляться неожиданно в самый неподходящий момент? Я тут же одернул себя, поражаясь, откуда взялась это жгучая ярость на брата. Все опять ее вина!

      – Я не узнаю тебя. Почему ты все время груб с Юлией? Понятно, что у нее характер не сахар, но, по-моему, ты переходишь все границы. – Лиам оставил свой обычный шутовской тон и был как никогда серьезен.

      – И как же я их перехожу? – А то я сам этого не знал!

      – Ты грубишь ей, постоянно так и норовишь унизить, орешь, как бык, которому на живую яйца отрезают, стоит вам остаться наедине. Что, на хрен, происходит, братишка?

      Я желаю ее до потери рассудка и не могу больше ни о чем думать, братишка, хотелось сказать мне. С того самого момента в клубе и по сию минуту я думаю только как оказаться между ее бедер, вместо того чтобы ломать голову над возможностью спасти своих людей и теперь тебя в первую очередь. Да, и еще одна мелочь. Она, наверное, твоя пара. Эпичная была бы речь. Но сказал я другое:

      – Она бесит меня! Специально выводит из себя! – признался я. – Она ненавидит сам наш вид!

      – Я это понял сразу, – спокойно пожал плечами Лиам. – А ты что, решил, если орать на нее, угрожать насилием и унижать ежеминутно, то она воспылает к нам любовью? Черт, никогда не сомневался в твоих решениях и восхищался тобой, но сейчас ты ведешь себя как какой-то истеричный средневековый тиран. На хрена все это? Ты знаешь, наши ребята уже начинают шептаться, что если ты так и дальше будешь ее прессовать, она не выберет никого из нас. А время-то идет. Сколько мы еще сможем скрывать факт ее существования от остальных? Как думаешь, во что превратится наш дом, когда о ней узнают все, если она к тому моменту не определится с выбором?

      Я ведь должен сказать брату о том, что ведьма выбрала его? Почему тогда не говорю? Почему смотрю в его лицо и не говорю то, что желал бы услышать каждый из моего вида?

      «Кажется, у тебя уже есть пара. Ты чертовски везучий мерзавец».

      Но я опять сказал совсем другое:

      – Пока не проведены тесты, никто не может утверждать, что она суккуб. – Ну да, оборжаться, как будто это не чувствует любой из нас каждой клеткой своего тела, ноющей в ее присутствии.

      – Ты же понимаешь, Ленар, что это просто формальность. Она суккуб, я это чувствую, и ты, и любой в этом доме.

      – Но ведьма утверждает, что ее мать – человеческая