Казакстан. Национальная идея и традиция. Канат Нуров

сыном Джучи (там же, с. 173–176).

      Дальнейшее внутреннее деление Кок Орды, по словам Абулгази и Махмуда ибн Вали, было произведено в Сарае уже Батуханом после возвращения из похода в Восточную Европу: к самому восточному Улусу Орду (первого сына Джучи) в районе Верхнего Иртыша и оз. Ала-Куля добавились номинально подчинённые ему Улус Шейбана (пятого сына Джучи), к востоку от р. Урал в районе Иргиза, Ори и Илека до Каракумов на Сыр-Дарье, и улус Тука-Тимура (тринадцатого сына Джучи), к западу от р. Урал в районах Северного Кавказа, Астрахани и Мангышлака (там же, с. 227–228). Были и другие деления, но они были либо не основными, либо касались иных орд и улусов. Учитывая «строгую иерархию родов и племён Центральной Азии» (с. 135), нетрудно от этого дополнительного деления Кок Орды на три основных улуса предположить происхождение трёх жузов Казахстана по порядку старшинства указанных сыновей Джучи. Касательно же родоплеменного состава этих жузов, которые также делятся по старшинству, автор несколько изменяет своё мнение относительно длительной последовательности сложения казахских жузов как казачьих орд и очерёдности поддержки Чингисхана протоказахскими родами и племенами. Такая последовательность вряд ли доказуема в обозримом будущем, но она не исключена как фон в вопросе генеалогической близости древнемонгольских военачальников протоказахских родов и племён к роду Чингисхана. В любом случае данное пособие только подтверждает предположение автора о происхождении Старшего, Среднего и Младшего жузов Казахстана от деления древнемонгольской Жуз-Орды как казачьей империи Чингисхана, сократившейся до размеров современного Казахстана. Как древнемонгольские улусы («государства-владения»), так и этнотерриториальные жузы были объединениями именно родов и племён. Если учесть это и принять при этом версию идентичности родоплеменного состава вышеуказанных Улусов Орды, Шейбана и Тука-Тимура, с одной стороны, и Старшего, Среднего и Младшего жузов – с другой, то «одна из главных загадок казахской истории» (с. 281) станет наполовину решённой на более или менее научной основе.

      То, что древние монголы были казáками, подтверждается также и тем, что их кочевое государство в Семиречье «Моголистан», роды и племена которого влились в Старший жуз, называлось также и Страной Джете, что с монгольского означало «казачью вольницу».

      В частности, Махмуд ибн Вали в XVII в. прямо заявляет: «Джете – то же самое, что Мамлакат-и Моголистан» (с. 196). Даже Тимур-Аксак (Тамерлан), славившийся своей жестокостью, в результате более чем десяти походов так и не смог подчинить себе древнемонгольскую вольницу (с. 201) ни в Могулистане, ни в Казакстане.

      Касательно этимологии и семантики слова «казак» пособие также признаёт вышеизложенные положения Левшина и Юдина, которых придерживался автор при первом издании этой книги в 1995 г., когда этим положениям, особенно публично, не придавали должного и общепринятого на сегодня значения. Примечательно, что впервые на уровне учебного пособия