Демянские хроники. Алексей Шерстобитов

боролся с искушением признать в себе избранного, ибо знал, что оно не от Бога, и не было ничего в нем сегодняшнем, что бы позволило пизнать ему – это ты! Никто даже не благословил молодого человека, а тот, кто должен был бы это сделать – «хранитель», и сам не знал, о ком все говорят, а между тем осталось чуть больше суток…

      Каждый, выбрав место для молитовки неподалеку от келейки, удалился в уединение. Каждый вернулся, когда посчитал нужным. Первым, прямо на улице лег Иона у самого очажка, прислонившись спиной к нагретым огнем большим камням. Гости не стали ложиться, предполагая эту ночь важной, что-то подсказывало, именно в эти часы произойдет, что-то, что может изменить предполагаемый завтрашний день…

      ***

      «– Иона! Иона! Иона проснись!… – Кто-то трепал его достаточно сильно за плечо. Молодой человек открыл глаза и увидел одну руку, как бы вытянутую из пустоты, схватившую его за плечо. Он оттолкнул ее:

      – Господи помилуй! Кто здесь?!

      – Это я… Евмений…

      – Отче? Я помню, что сам заложил тебя в склепе кирпичами…

      – Заложил ты плоть мою, но душа моя, слава Богу, не в местах скорби, но радости…

      – Почему я тебя не вижу?…

      – Что даст тебе вид мой?

      – Мне будет приятно воздать, как и прежде, плечо к плечу, воздать хвалу Господу…

      – Истинно, истинно – Богу Божие… Радуйся, чадо мое, Господь с тобою… – С этими словами явился праведник во плоти и обнял Иону. Тепло и благодатное чувство охватило тело и душу послушника:

      – Вижу, что ты, отче, а не бесы пришли… С чем пожаловал?

      – Не знал я, кто придет за мной следом, не ведал, да и мог, и вот…, говорю тебе, что и сейчас не открыл мне Господь, чем кончится то, что может произойти завтра, и все потому, что в тебе самом твердости нет…

      – Отец Олег сказал, что не тверд во мне еще стержень. Я не понял, что это значит…, и почему именно завтра все должно произойти? Что в этом дне? Возможно придет некто, кто успеет к ночи…

      – Ты думаешь, что святые, будучи только людьми, почувствовавшими в себе желание стать перед Богом, знали свою участь?

      – Нет, я так не думаю… Отче, могу ли я грешный и ничтожный захотеть стать святым подвижником? Захотеть этого – уже грех гордыни…

      – Верно…

      – Я обычный человек…, я грешник…, я даже не молитвенник, и боюсь просить дар молитвы. Отченька, я даже не знаю, каким бы даром хотел бы обладать, что бы выпади такое счастье, попросить его…, я просто боюсь воспринять его, потому чтооо…

      – За это придется нести ответственность большую?

      – Да и этого боюсь, а опасающийся водного потока, никогда не перейдет его!

      – И это верно…

      – Вот ты лучше меня…, ты с Богом, но и ты не осмелился посетить пещеру…

      – Я слишком пытливый, мне нужны были ответы, я боролся с собой, ища объяснения, и случалось так из-за сомнений, которые