F65.0. К. Гелех

до рукоприкладства, то я терплю, если я вижу перспективу развития отношений, или использую навык «балаганства».

      И тогда произошло второе. Под ее крики и вопли, подгоняемый шлепками и тычинками, я вывалился из кабинета и намеренно прошел в приемную, где сидела охрана и где висели камеры. Охрана, стоит отдать должное, среагировала оперативно: она аккуратно, однако не без жесткости отлепила от меня беснующуюся все больше и больше Лейлу. Я порой замечаю, что женщины, когда начинают истерить и проходят некую точку в эмоциональной амплитуде, теряют возможность остановить себя, даже несмотря на окружающих и все вокруг. Лейла орала и визжала, – я немного испугался, честно, врать не буду, орать она умела, – охрана ее скрутила, пришла начальница со своим замом (по совместительству – бывшим мужем) и отвела к себе на воспитательную беседу.

      Что и говорить, после этого любой шанс заполучить ее ступни себе в рот испарился, как сперма в солярии (знаю, что испаряется, знаю!). Она пыталась оповестить своего мужичка обо мне. Одним жарким вечерком на мой телефон даже поступил звонок, из трубки прозвучал нежданно приятный и воспитанный голос, весьма солидный, который поинтересовался кто я такой, чтобы «беспределить с моей женщиной». Я сказал, чтобы по этому вопросу они обратились на номер такой-то и дал номер Ангелины. Звонков мне больше не было, Лейла на следующий день совсем поубавила пыл, но между нашими столами пролегла капитальная демаркационная линия. К слову, это был почти единственный раз когда я в наглую и по-трусливому обращался к имени своего опекуна. Но здесь я сразу понял, что быстрее и энергозатратнее поступить именно так.

      Далее я ловил иногда лейлин колючий взгляд в свою сторону из-под сраного пекашного монитора. И наблюдал за ее ножками. Ну ничего не могу поделать: вроде и человек особо неприятен, а ножки прелесть. Встань она, подойди и скажи в любой момент «отлижи мне ножки и тогда мир», или же «давай мир и тогда сможешь отлизать мне ножки»,– в ту же секунду я бы делал свое дело. Да е-мое, если бы она сказала «отлижи мне ножки!», – просьба была бы исполнена. И моноблок бы ей свой дал, и мышку с клавой вернул, и колесо бы в машине не пробивал (ой, да, забыл упомянуть), и посоветовал бы не пить из бывшей моей чашки (я и туда спустил по ходу дела, мелочи, неважно).

      Ладно, думаю, о моем отношении к труду вы поняли. Настал день Д и час икс, когда я решил, что, пожалуй, на этом идея построения карьеры и стабильной, пракормушной, охренительно оплачиваемой работы для меня закончена. Я написал заявление об увольнении, все тщательно оформил. Лейла сидела напротив и что-то там делала в своем компе, цокая и нервничая (некоторые вирусы ей раз в две минуты сворачивали окна и раз в полчаса его перезагружали, исправить их пока не смогли). Я с грустью, с непреодолимой тоской вздохнул и приспустил шорты (мне одному можно было не соблюдать дресс-код). Далее моя рука начала ритмичные движения вверх-вниз, глаза же поедали ее ножки, все так же аппетитно выглядывавшие из-под ее столика. Она в