Последнее Рождество на земле. Andrea Lepri

этого пса взяло? – спросил его Джеймс, шагая рядом.

      – Ведать не ведаю, я же не ветеринар, – сухо отозвался Паркер. – В любом случае, я дал Гарри капель, и он скоро заснет, вам следует пойти к нему немедленно, а то он вот-вот захрапит, – добавил врач, остановившись около мотоцикла.

      – Он что-нибудь рассказал? – наставал Джеймс.

      – Он немного не в себе, говорит, что ничего не помнит. Мне надо бежать, мне только что пришел вызов от Розиз, – положил конец разговору Паркер, показывая мигающую лампочку радиотелефона.

      – Спасибо за все, доктор. До свидания.

       Паркер ответил блуждающей улыбкой, и Джеймс собирался было уйти, но, сделав пару шагов, остановился.

       – Доктор Паркер? – окликнул он, врач обреченно вздохнул; сдавалось ему, что Джеймс не намерен его отпускать.

      – Послушайте, я… в разговорах не силен, только… мне жаль, что…

      – Ничего, все в порядке. Идите сейчас к сыну, – отрезал Паркер, и Джеймс повиновался.

       Паркер кивком головы дал понять шоферу скорой помощи, что тот может ехать, потом бросил сумку с инструментами в коляску своего «Гуцци-спорт пятнадцать» 1937 года. Вытащил из багажника замшевую тряпку и смахнул с седла налет влаги, минуту спустя он уже грохотал по дороге.

       Теперь, когда тревога улеглась, Джеймс почувствовал такую усталость, какой никогда раньше не ведал. При взгляде на лестницу он ощутил головокружение, и вынужден был ухватиться за перила, чтобы не упасть. Чтобы подняться на верхний этаж, ему понадобилось время, показавшееся Джеймсу вечностью, он дотащился до двери комнаты сына и робко заглянул внутрь. Гарри лежал на кровати с закрытыми глазами, Ева сидела на краю и выводила у него на лбу указательным пальцем невидимые круги, чтобы помочь ему расслабиться. Джеймс взглянул на копию в натуральную величину золотой маски фараона Тутанхамона, висевшую на противоположной стене, потом пробежался взглядом по строке иероглифов, пока не наткнулся на снимок долины Гиза, сделанный со спутника, а рядом с ним трехмерный плакат воспроизводил Сфинкса. После чего взгляд Джеймса перешел на модель солнечной ладьи, стоявшей на полке, и заскользил по течению Нила, начертанном на стене, которое донесло его до жены.

      – Раз ты не голоден, тогда хоть поспи немного, доктор сказал, что тебе надо отдохнуть, – говорила она сыну. Джеймс зашел, и Ева смерила его укоряющим взглядом за то, что он налетел на Гарри, потом она подвинулась, чтобы дать ему место, и Джеймс осторожно присел рядом с ней. Он взял забинтованную руку Гарри и приподнял ее, тот удивленно открыл глаза и неуверенно посмотрел на отца, опасаясь, что отец вновь примется корить его.

      – Ну как ты, Профессоренок? Сильно болит? – ласково спросил его Джеймс, Гарри облегченно вздохнул, потому что, когда отец сердился, он не называл его Профессоренком.

      – Значит ты не сердишься на меня? – спросил все же Гарри для полной уверенности.

      – Да, нет же, не сержусь, – сказал Джеймс и слегка улыбнулся. Гарри тоже улыбнулся, и глаза его засияли.

      – Я и до этого не сердился, только вот… – собирался добавить Джеймс, но