Когда нам будет 40 лет. Елена Игоревна Ротман

это сказать лишь самому себе.

      Она терпеть не могла такие дни: когда встаешь уже с головной болью. Точнее открываешь глаза и понимаешь, что передняя часть лица сосредотачивает в себе какую-то непонятную тяжесть, сдавливая в висках. Иногда такого не было месяцами и забывалась, словно ночной кошмар.

      В такие «приступы» Анна была нервной, озлобленной, агрессивной и даже не старалась особо себя контролировать. Конечно же, она принимала прописанные лекарства, но иногда даже их не хватало. Ей легче было переносить эти «приливы» в одиночестве и в полной тишине. Читая книгу, что отвлекала, либо банально лежать в постели и бессмысленно смотреть в одну точку, пока глаза не устанут и сами не закроются, унося ее в царство Морфея. Так и сегодня. Хорошо, что никаких мероприятий не назначено, иначе было бы как в прошлый раз: у нее очередная тупая головная боль, а она в океане бегающих звонких детишек младшего школьного возраста. Ей хотелось расплакаться от боли и безысходности, но приходилось улыбаться и не искренне интересоваться у ребятни их планами на будущее. Нет, княжна любила детей, и если бы боль не была настолько невыносимой, она бы вместе с детьми прыгала и сеялась, подобно юному кузнечику.

      Дверь в спальню тихо отворилась и в комнату с подносом вошла Хезер.

      – Вам нужно поесть, – почти шепотом произнесла женщина и положила обед на постель, где лежала Анна. Хезер поменяла воду в графине, что стоял на прикроватной тумбочке, затем плотнее зашторила бархатные шторы, дабы лишь тусклый свет освещал обиталище княжны, ничем ее не раздражая.

      – Спасибо тебе. Я ужасно беспомощна, – произнесла из – под одеяла княжна. – Это отвратительно. И мне даже стыдно, что тебе приходится носить мне еду.

      – Я получаю за это деньги, – пожала плечами Хезер и присела на корточки у кровати княжны, дабы посмотреть на ее измученное лицо с опухшими глазами. – Может еще аспирина?

      – Я пила час назад, – вздохнула та, медленно-то открывая, то закрывая глаза. – Врач говорил, что больше нельзя.

      – Могу принести мороженного, – предложила Хезер, которой действительно было жалко хозяйку. – Жан как раз вернулся от поставщиков.

      Ей правда было ее жаль, в отличие от остальных жителей княжества, она была с ней почти весь день. С 8:00 до 20:00, а иногда и позже, раньше, неделями без выходных, или наоборот с постоянным отдыхом. Ненормированная работа с иногда капризным ребенком. Но Хезер любила эту должность: она была в восторге от своего статуса, денежного довольствования, от того что именно она подготавливает одно из главных лиц княжества. Это воодушевляло и окрыляло, но неизбежно уничтожало ее свободное время. Хорошо, что ее муж тоже работал во дворце – в пункте охраны. Великолепная эталонная семья: Хезер высокая и худощавая, широкоплечий муж и дочка, что спрятана в одной из лучших школ – интернатов княжества. Сам Альберт учился там.

      – Ты просто волшебница, – Анна слабо улыбнулась. – Ванильного и шоколадного. Посыпь лесными орехами.

      – И кофе на молоке, – кивнула