Пушки царя Иоганна. Иван Оченков

несколько минут Лелик уже стоял передо мной, сверкая парадными доспехами, надетыми по случаю караула в кремле.

      – Чем я могу быть вам полезен, мой кайзер? – спросил он, прижимая к груди шлем с пышным плюмажем.

      – У меня есть для тебя дело, дружище.

      – Счастлив служить вам, ваше величество!

      – Слушай, хорош хвостом вилять, дело серьезное!

      – Приказывайте, мой кайзер! – подобрался полковник.

      – Ты едешь в Мекленбург!

      – Слушаюсь, а когда?

      – Вчера!.. Возьмешь с собой самых верных людей, оденетесь в простые камзолы, чтобы при взгляде на вас никому и в голову не пришло, что вы служите мне.

      – Что-то случилось?

      – Да, и очень давно. Я весьма крепко сел в лужу лет пять тому назад и понял это только теперь.

      – Я вас не понимаю!

      – Да что тут непонятного, – горько усмехнулся я, – я был уверен, что самый умный, а оказалось, что и вовсе дурак. Сначала беспокоился, как там в Мекленбурге дела без хозяйского пригляда, потом решил, что сначала тут жизнь налажу, а уж после семью перевезу… ладно, чего уж теперь!

      – Вы много трудились… – попытался возразить фон Гершов, но я его перебил:

      – К черту мои труды! Слушай и по возможности не перебивай. Ты поедешь в Мекленбург как мой законный представитель. Официальная версия – вербовать наемников, ну и поглядеть как дела. Я снабжу тебя письмами к герцогине Софии, обер-камергеру фон Радлову, бургомистру Ростока – кто бы им сейчас ни был – и прочим влиятельным людям, а также доверенностью на получение всех причитающихся мне доходов за последнее время. Именно на эти средства ты и будешь нанимать солдат. Разумеется, будет и письмо к принцессе Катарине, в котором я, помимо всего прочего, снова попрошу ее приехать, а формируемое тобой войско гарантирует безопасность этого путешествия.

      – А если она не согласится? – деловито спросил Кароль.

      Вопрос был резонный. Я на секунду задумался, а затем продолжил:

      – На этот случай у тебя будет еще одно письмо. В нем я напишу, что либо она немедленно приедет вместе с детьми в Москву, либо я с ней разведусь.

      – Что?!

      – Слушай дальше. Это письмо ты отдашь не раньше, чем закончишь формирование отряда.

      – Вы опасаетесь противодействия?

      – Скажем так: я допускаю такую возможность. Да, чуть не забыл: если встретишь при дворе епископа Глюка – гони этого сукина сына в три шеи, а не уйдет – можешь даже повесить! У тебя будет соответствующий указ от моего имени. Другим указом я назначаю тебя воспитателем своего сына, принца Карла Густава. Это понятно?

      – Вполне, мой кайзер, но все же он епископ…

      – Если Глюку не суждено быть повешенным, то я ничего не имею против, чтобы он утонул, свалившись пьяным в канаву, или сдох от обжорства или еще чего. В конце концов, пусть просто уедет и не попадается мне на глаза.

      – А если… – Померанец явно мучился, подбирая нужное слово.

      – Что «если»?

      – Если ее королевское высочество и в этом случает откажется ехать?

      – Тогда