Сколько стоит корона. Катерина Коновалова

и лишние люди разъехались, остались придворные и те, кого король пригласил ко двору на время.

      Дойл с своим войском прошел по главной улице Шеана, за ним провезли начавшее подгнивать тело милорда Гая. Народ встречал их рукоплесканиями и приветственными криками, но какими-то не слишком уверенными – они предпочли бы встречать вернувшегося с победой блистательного короля. Радоваться милорду Дойлу в народе было не принято.

      Зато Эйрих встретил его с распростертыми объятиями, правда, его взгляд был настороженным. Дойл уловил это мгновенно, поэтому не удивился, когда, кратко поздравив его перед всеми с победой и поблагодарив за верную службу, король велел ему следовать за собой.

      В небольшой комнате возле зала для приемов было тепло, горел камин. Эйрих сам помог брату снять доспехи, указал на кресло, а потом спросил:

      – Что с Гаем и Риверсом?

      Дойл откинулся на спинку кресла и сказал:

      – Мертвы оба. Гая я казнил как мятежника – его телом можно полюбоваться на центральной площади.

      – А Риверс?

      Они оба понимали, в чем смысл этого вопроса.

      – Погиб в бою. Большая жалость, – ответил Дойл ровным тоном, словно сообщал какую-нибудь пустячную светскую новость. – Храбрый был юноша, как и полагается потомку Ольдена, встретил смерть лицом к лицу, не пытаясь бежать. Его опознали – лицо совсем не пострадало. Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы его торжественно похоронили в Хэнте.

      Эйрих едва заметно кивнул – можно было не беспокоиться, что через год появится другой юноша, называющий себя Риверсом и претендующий на корону.

      – Ты поступил правильно, Торден, – сказал он вслух, а Дойл спросил:

      – Что произошло в мое отсутствие?

      – Твои соглядатаи вынули из меня всю душу, – улыбнулся Эйрих. – Теперь, когда ты вернулся, я ни минутой дольше не желаю видеть физиономию нашего святейшего отца.

      – Он берег твой покой как верный пес, – ответил Дойл.

      – А теперь забери его обратно на псарню – и подальше от меня. Его люди не оставляли меня одного даже в спальне. Хочу приласкать жену – и чувствую, что кто-то на меня смотрит. Даже рыцари были бы лучше – их хотя бы видно по доспехам.

      Дойл расхохотался:

      – Отличная работа. Я велю им стоять спиной к постели, когда они сторожат твой сон.

      – Лучше убери их подальше, – хмыкнул Эйрих, – а то королева начнет сомневаться в моей мужественности.

      – Твоя мужественность, дорогой брат, уже давно неоспоримый факт для все страны, – ответил Дойл не без двусмысленности, – так что одна королева не подпортит твоей репутации.

      – Что же ты за ядовитая гадюка, дорогой брат? – спросил король в тон ему, но ответа не дождался и уточнил: – Так могу я теперь спать без охраны?

      Дойл вздохнул и честно сказал:

      – Нет.

      Взгляд короля из насмешливого разом сделался суровым.

      – Есть то, чего я не знаю?

      – Есть то, чего пока не знаю я, – отозвался Дойл. – Смутные намеки, шорохи,