Свет во тьме. Книга первая. Мир Абсолюта. Елена Александровна Кашина

заявок на питание, одежду, книги, игрушки. Вопрос о Даше следовало решить безотлагательно. Потирая руками лицо, посидел, вглядываясь в спящую девочку. Вид ее и во сне был несчастным, она вздрагивала, морщила лобик. Решительно встал, вынул из проверочного аппарата контрольный бланк личной карточки, перенес в него данные из недействительной карточки, а карточку уничтожил. Посидел на диване рядом с тяжело спящей Дашей.

      Даша проснулась, открыла глаза и рядом с собой увидела много красивых игрушек. Подумала, что она снова дома у мамы и папы, и больше не надо тихо сидеть между набитыми мешками, где очень хочется чихать и бегают живые мыши и крысы – такие страшные и противные, не то, что игрушечные. Обвела глазами комнату. Нет, это был не ее дом. За столом сидел добрый дядя, который знает ее секрет – ее настоящее имя. Незаметно взяла лежащего рядом большого мишку, прижала к себе, и, притворяясь спящей, сквозь подрагивающие ресницы, пристально наблюдала за Доктором.

      Приближалось время обеда. Заметив с напряжением зажмуренные глаза и прижатого к груди мишку, Доктор улыбнулся:

      – Мишка, кто спит рядом с тобой? Как зовут эту девочку? Кэти?

      – Да…, – лукаво приоткрыла глаза.

      Он умыл ее, уговорил причесаться, и опять собрал волосы заколкой.

      Робот доставил обед. Они вместе накрыли на стол, сели напротив друг друга и Даша, подражая ему, съела все, что было на тарелках. Ей так хотелось понравиться….

      – Я сама, я сама! – воскликнула, отнимая у него пустую тарелку, когда стал убирать со стола.

      Доктору нужно было отлучиться по делам.

      – Ты не побоишься остаться одна, если я ненадолго уйду?

      – А здесь есть мыши? – спросила доверчиво.

      – Здесь только ты, я и игрушки, а больше никого нет.

      «Наверное, мыши только там, где мешки» – сообразила, но, на всякий случай, на диван забралась с ногами.

      Перед ужином пришла старшая мамочка, чтобы увести Дашу в корпус. Но, увидев ее, Даша так побледнела, с таким отчаянием глядела на них, что было решено, временно, оставить ее у Доктора, а старшая мамочка должна будет утром уводить ее и постепенно приучать к жизни среди детей.

      Доктор мог распорядиться о применении искусственной адаптации, и девочка уже не тосковала бы, не страдала, она совсем забыла бы Марию, Профессора и Инженера, они не являлись бы к ней во сне, но он не хотел этого. К искусственной адаптации Доктор относился очень недоверчиво, и, если воспитатели обращались к нему с просьбой применить ее к трудному ребенку, всегда отказывал, требуя к душе воспитанника находить подход. В других же школах искусственную адаптацию применяли без разбору.

      Доктор лег поздно, но спал недолго. Проснулся оттого, что затекла рука: прижавшись, и обхватив обеими руками его руку, рядом спала перебравшаяся к нему Даша. Хотел высвободить, в ответ Даша еще крепче прижалась к нему. Не сомкнув больше глаз, остаток ночи обдумывал создавшееся положение, искал из него