Держать носом на волну. Сергей Гагаев

Лучше – костерище! Чтобы за двадцать кэ-мэ был виден! Ну что стоишь?! Бежим!

      Они выскочили наружу и помчались в сторону метеоплощалки, где неподалеку были сложены в большую кучу различные предметы, способные гореть и собранные здесь как раз для такого случая.

      – Мить! Спички!

      – На вот! Или нет, давай лучше я! – Дмитрий сдернул кусок брезента и стал лихорадочно рвать номер «Литературной газеты», захваченной им по пути с полки в тамбуре. Он чиркнул спичкой. Она сломалась. Он достал другую. Та сломалась тоже. Дмитрий выругался.

      – Возьми несколько.

      – Сам знаю! – он вытащил из коробка три или четыре спички, как смог выровнял, и, чиркнув, зажег. – Слышишь, Олежик! Они приближаются! Они летят сюда!

      – Да! Я их вижу! Разжигай скорей!

      – Уже горит. Сейчас разгорится! – Дмитрий, встав на колени и сложив губы трубочкой изо всех сил дул на разгоравшийся костер.

      – Осторожней! Ты его так затушишь!

      – Нет, брат! Разгорелся!

      Костер пылал. Шум двигателя нарастал, и маленькая точка на горизонте приближалась, на глазах превращаясь в вертолет!

      – Митя, нам нужно взять все самое необходимое! Скорей! Вдруг они не будут нас ждать?

      – С чего бы это? – возразил Дмитрий, но почему-то пошел, постепенно ускоряя шаг за Олегом.

      ***

      Егор, уютно устроился в старом потертом кресле напротив русской печи на даче нашего друга Сергея Леонидовича. Сам хозяин сидел на диване и с аппетитом курил носогрейку. В печи в чугунке варилась молодая картошка. На столе стояла початая бутылка, разумеется, водки и тарелка с малосольными огурчиками. За окном шуршал по траве и листьям дождик. Я наблюдал, как малая синица и поползень соревнуются в скорости поедания семечек из кормушки по ту сторону неплотно закрытого окна.

      – Мы возвращались с полярной станции N в восточном секторе Арктики, – рассказывал Егор, – Оказавшись на траверзе острова, я напомнил начальнику, что на острове тоже находится полярная станция, мол, будем туда заходить или нет. Этот простой вопрос вызвал необыкновенно бурную реакцию. Он подскочил и заорал, заглушая рев двигателя: «Япона-мать! Они же там всю зиму! Без связи и топлива!»

      Я отвлекся от птичьего спектакля и, повернувшись к Егору, спросил:

      – Что, такое может быть в наше время?

      – Представь! Может! – и засмеялся, ухая словно филин.

      Сергей Леонидович усмехаясь в усы, стал прочищать трубку, сопроводив это занятие, соответствующим междометием, обе птички упорхнули, а я, дождавшись, когда Егор закончил смеяться, взял со стола огурец. Мне было интересно.

      – Мы круто повернули и пошли в сторону острова. Лететь было недалеко. Начальник всю дорогу причитал и матерился.

      – Запричитаешь тут, – отреагировал Сергей Леонидович.

      – Что же, неужели за зиму он ни разу не вспомнил о зимовщиках? – мне это казалось неправдоподобно.

      – Я у него об этом спросил. Тот, чуть не плача, сказал, что ни разу. Вот