Исток бесчеловечности. Светлана Бринкер

голосом на денёк-другой. Невеста сидела молча по левую руку его величества и переводила заинтересованный взгляд с одного лица на другое, не вступая в беседу, даже если обращались прямо к ней. Отвечал жених.

      Иногда какой-нибудь гном в надежде на неформальную аудиенцию подскакивал к лодке на петухе, в бочонке из-под пива или на летучей рыбе. Бывало, железнодорожный тролль, размахивая суповой костью на манер дирижёрской палочки, запевал снизу серенаду, сложенную им самим. Тогда принцесса хлопала в ладоши и разражалась хохотом.

      Наверняка девушке не сообщили, что звуки её «милого, непринуждённого смеха» напоминают брачный крик морских буйволов по весне. Или монарху с невестой было наплевать на такие мелочи. Так или иначе, оглушительное визгливое хихиканье доносилось из лодки регулярно, в последнее время даже чаще обычного. Столичные хулиганы изобретали новые и новые способы рассмешить принцессу.

      Штиллер смотрел и думал глуповато: «А говорить она вообще умеет?»

      И ещё: «Правда, что одежда вампиров – их мимикрирующая кожа?»

      – Правда, – сказала принцесса, разглаживая складки на простом свободном платье цвета неверских бегучих настурций. – Показать, как я выгляжу на самом деле?

      Штиллер улыбнулся, сел, спустив ноги на пол, и почесал висок, незаметно запретив чтение мыслей простым ключом Фёта.

      – Сперва лампу бы погасить, – предложил он. – С улицы видно. Его величество разгневается.

      – Только если представление будет бесплатным, – усмехнулась метаморфка. – Да не лезу я тебе в мысли, я же не кот! – она всё же заметила движение его пальцев, ведьма.

      Гостья подошла к выходу, внимательно осматриваясь, зачем-то выглянула из комнаты, вновь притворила дверь, подошла к Рену, села напротив него на кровать, подвернув ногу. И объяснила:

      – Все в первую очередь интересуются именно этим. Про одежду.

      – А потом? – спросил ключник.

      – Что – потом?

      – Чем все интересуются потом?

      – Обычно после этого, – будущая королева пожала плечами, видимо, изумляясь причудливому полёту человеческой мысли, – меня спрашивают, буду ли я пить их кровь. Твою – однозначно, нет.

      – Ладно, – растерянно произнёс он. И спросил, как дурак:

      – А почему?

      Вампирка не ответила и быстро, гораздо быстрее, чем он умел двигаться или даже соображать, заглянула под кровать. Когда принцесса снова уселась прямо, лицо её было по-настоящему расстроенным и, кажется, немного напуганным.

      – Там его тоже нет, Барча? – догадался Штиллер. – Он что, жил тут до меня?

      – «Жил» – неправильное слово, – нахмурилась она. – Знаешь, давай представимся друг другу по-хорошему. И тогда я попробую тебе помочь.

      – А не наоборот? – Рен говорил с принцессей несколько минут, и уже испытывал лёгкое беспокойство за государство.

      – Зови меня Хет, – сказала она, игнорируя его замечание. – Это домашнее