Лаять не на то дерево. Эрик Баркер

во Флориде его арестовали, приняв за бродягу.

      Эксцентричность не могла не отразиться на взаимоотношениях Гульда с окружающими. Опасаясь, что чрезмерное сближение с людьми может навредить его работе, он держал друзей на расстоянии, а связь с окружающим миром поддерживал посредством телефона. За последние девять месяцев своей жизни совершил звонков на 13 тысяч долларов. Из-за его сумасшедшей манеры вождения друзья прозвали пассажирское сиденье его автомобиля «креслом самоубийц». Однажды Гульд заметил: «Думаю, меня можно назвать рассеянным водителем. Я действительно несколько раз проезжал на красный свет, но ведь я нередко останавливался и на зеленый, а никто меня за это не похвалил».

      Еще более странной была его манера исполнения своей знаменитой музыки. Кевин Баззана в своей замечательной биографии Гульда пишет: «Растрепанный и неопрятный, по-обезьяньи сгорбленный над инструментом, молотящий руками по клавишам, вращающийся всем торсом и резко дергающий головой…» Не забывайте, что речь идет не о джазовом пианисте и не об Элтоне Джоне. Этот парень играл Баха. И он терпеть не мог публичных выступлений. Его мания контроля не выносила неизбежных для музыкального тура пересадок с самолета на самолет, переездов из одной гостиницы в другую, ежедневной смены окружающих лиц. «Я не выношу аудиторию. Она кажется мне воплощением силы зла», – однажды поделился Гульд.

      А еще был стул. Из-за специфической манеры исполнения Гульду требовался особый стул. Сиденье располагалось на высоте чуть более 30 сантиметров от пола и было наклонено вперед, чтобы ему было удобно сидеть на самом краешке. У него было так много специальных требований, что в итоге отец изготовил ему стул на заказ. Гульд пользовался этим стулом на протяжении всей карьеры, возил его с собой на все выступления. За годы стул значительно поизносился, и под конец его пришлось скреплять проволокой и клейкой лентой. На записях концертов даже слышно, как он поскрипывает.

      И все же, несмотря на свою чудовищную эксцентричность, Гульд завораживал слушателей своей музыкой. Как сказал однажды музыкальный руководитель Кливлендского оркестра Джордж Селл, «этот чудак гениален».

      Однако никакого мастерства, славы и успеха могло и не быть. Да, Гульд был одаренным ребенком и достиг профессионального уровня владения инструментом к 12 годам, но он был таким странным и чувствительным, что в течение нескольких лет его пришлось обучать на дому, потому что он не мог выносить постоянного напряжения, вызванного необходимостью общаться с другими детьми.

      Гульд мог вырасти совершенно неприспособленным к реальному миру взрослым. Как же ему удалось добиться успеха и войти в число величайших представителей своего поколения? К счастью, он родился в среде, идеально подходящей для его хрупкой натуры. Родители оказывали ему невероятную поддержку – делали для него практически невозможное. Мать посвятила себя развитию его таланта, а отец тратил по 3 тысячи долларов в год на музыкальное образование Гленна. (Думаете, 3 тысячи долларов