Только голуби летают бесплатно. Юлия Латынина

же бледный и холодный, как вчера.

      Аня взглянула на часы.

      – Мою машину ко входу, – сказала Аня, – и перенесите совет директоров на четыре тридцать. Где мои охранники?

      – В столовой, – сказала секретарша, – обедают.

      – Я выйду через переговорную. Не предупреждайте их, что я уехала.

* * *

      Дверь отцовского «Мерседеса» была тяжелой, как люк бронетранспортера, и Бах из новых колонок звучал, как в консерватории. Было странно ехать и думать, что если бы отец не затеял менять аудиосистему, он был бы жив.

      Было странно ехать в аэропорт всего через сутки после прилета.

      По дороге Аня заехала в магазин. Ей надо было купить черные брюки и черный свитер, и тут выяснилась новая трудность. Во-первых, в магазине не принимали ее «Визу». Во-вторых, Аня вспомнила, что у нее на карточке довольно мало денег, а деньги из сейфа на даче она взять даже как-то не подумала.

      Приемная генерального директора аэропорта «Международный» была сделана по последнему писку моды времен Московской Олимпиады. За длинной конторкой трудились сразу четыре секретарши. Дверь кабинета была отделана светлым деревом.

      – Вы к кому? – спросила одна из секретарш.

      – К Каменецкому.

      – Вам назначено?

      – Скажите, что приехал генеральный директор компании «Авиарусь».

      Секретарша очень внимательно оглядела Аню, потом поднялась из-за конторки и скрылась в двери кабинета. Она вернулась через минуту.

      – Прошу, – сказала она.

      Эдуард Каменецкий сидел в кабинете за длинным столом черного дерева. Каменецкому было лет шестьдесят, он был большой и удобный, и напоминал надувного мишку с седой шерсткой на голове и внимательными серыми глазами. Завидев Аню, он поспешно полез ей навстречу, запутался в ножках руководящего кресла и чуть не упал.

      – Анна Семеновна Собинова, – сказала Аня.

      Каменецкий открыл рот и закрыл его.

      – Понятно, – сказал Каменецкий. – Мои соболезнования… А… э… кто вас назначил гендиректором?

      – Я – владелец контрольного пакета, – ответила Аня.

      Каменецкий нерешительно хлопал глазами.

      – И что же вас привело ко мне?

      – У моего отца было много кредиторов, но только вы судились с ним. Вы проиграли и были очень недовольны. А вчера его убили.

      Каменецкий помолчал. Аня смотрела на его седые волосы и широкое лицо, источенное морщинами, как старый комод – жуком-древоточцем, и думала, что ее отец уже никогда не поседеет. И у него никогда не будет столько морщин.

      – Анечка, у вас… какой-то странный акцент. Вы…

      – Последние годы я провела в Англии, – сказала Аня, – и я получила master of arts по экономике. Так что я знаю, кто такие кредиторы и что такое арбитраж.

      – А, – сказал Каменецкий, – да, master of arts – это серьезно. Хотите чаю?

      Чай был заварен и принесен хорошенькой секретаршей, и к чаю явились русские шоколадные конфеты и восхитительный зефир.

      – Да, так насчет арбитража, – сказал Каменецкий, –