Балтийское небо. Николай Чуковский

не допив своего стакана, и Марья Сергеевна отнесла его на кровать вместе с грузовиком. Через полчаса заснула и Ириночка.

      Марья Сергеевна повозилась еще немного, прибирая комнату, полная блаженной усталости. Больше месяца не спала она на хорошей кровати, на матраце, под чистой простыней. Она легла с наслаждением. Завтра никуда не надо ехать. Нестройный треск зениток то приближался, то удалялся, как собачий лай во время гона. Но Марья Сергеевна прислушивалась не к этому лаю, а к сонному дыханию детей. Что ей еще нужно? Нет, ей для себя больше ничего не нужно. Только бы ее дети были с нею.

      Анна Степановна вернулась, открыла дверь в комнату Марьи Сергеевны и остановилась на пороге, – Марья Сергеевна за все десять лет совместной жизни не могла приучить ее стучаться.

      – Вы спите? – спросила Анна Степановна.

      Марья Сергеевна открыла глаза.

      – А ведь он приходил, – сказала Анна Степановна.

      – Кто?

      – Да ваш этот… летчик!

      Марья Сергеевна села на постели.

      – Приходил? – переспросила она почти с испугом. У нее шумело в ушах. Весь тот счастливый покой, в котором прожила она вечер, разом покинул ее.

      – Приходил и сидел у меня с утра до обеда и разговаривал. Про вас спрашивал и про детей. И я ему рассказывала.

      – Что ж вы ему рассказывали?

      – Все.

      – Все?

      – Что дети в лагере, а вы уехали со школой.

      – Со школой? Да ведь я не уехала со школой!

      – Я так тогда думала…

      – А больше он не приходил?

      – Что ж ему приходить… Он ведь думает, что вы за Вологдой.

      Шаркая, шлепая и бормоча, Анна Степановна ушла к себе в комнату. «А все-таки он был здесь!» – думала Марья Сергеевна.

      Глава вторая. Майор Лунин

      1

      Константин Игнатьевич Лунин, инструктор летной школы в одном из городов на юге России, с первого дня войны настойчиво требовал, чтобы его направили на фронт. Это был плотный, крепкий человек средних лет, с ясными голубыми глазами на широком лице, уже лысеющий – «заездами» со лба, в виде буквы «М». В авиации он работал смолоду, налетал множество километров, обучил сотни летчиков, многие из которых уже успели прославить свои имена. Людей, умевших обучать летчиков, на фронт отпускали неохотно. Но он был упорен, и с желанием его посчитались. После короткого пребывания в запасном полку он в конце августа был назначен в морскую истребительную авиадивизию на Балтику.

      Направление в часть Лунин получил в Москве. При аттестации ему дали звание майора – вероятно, учли и его участие в Гражданской войне и его высокую летную квалификацию. В черной фуражке, в непривычном кителе с золотыми нашивками на рукавах, с чемоданом в правой руке и свернутой черной шинелью под мышкой левой руки, он направился на Ленинградский вокзал, потому что только в Ленинграде должны были ему сказать, где находится его дивизия.

      Вагон, в который комендант усадил Лунина,