Балтийское небо. Николай Чуковский

в вестибюль. Крупные кристаллы снега блестели на чистом гладком полу, как нафталин. Казалось, что здесь еще холодней, чем на улице, – холод тут был устоявшийся и прочный.

      – Есть тут кто? Э-ге-гей! – крикнула Антонина Трофимовна.

      Они прислушались. Тишина. Только ветер шелестел в разбитом окне, наметая на пол снежинки.

      Перед ними было окошечко кассы, заложенное фанерой, справа – вход в первый женский класс, слева – в первый мужской. Темный коридор уходил куда-то вдаль, и что там – рассмотреть было невозможно. Но в углу вестибюля, в полумраке, они, приглядевшись, заметили еще одну дверь, пониже других, и прочли на ней надпись: «Дирекция». Антонина Трофимовна решительно подошла к этой двери и распахнула ее. И сразу отшатнулась. Им показалось, что они стоят над глубокой черной ямой. Крохотный огонек, как уголь, блестел далеко внизу, во тьме. В лица им пахнуло сырым теплом и нестерпимым кислым запахом затхлого жилья.

      – Дверь! – крикнул снизу хриплый женский голос. – Закройте дверь!

      Взяв Соню за руку, Антонина Трофимовна осторожно шагнула вперед.

      – Здесь лестница, – сказала она. – Не упади.

      Они пошли вниз по скользким деревянным ступенькам. Фитилек, вставленный в баночку, бросал пятно тусклого света на стол. Приглядевшись, Соня рядом со столом различила какую-то кучу тряпья. Ей показалось, что тряпье это шевелится.

      – Есть здесь кто-нибудь из дирекции? – громко спросила Антонина Трофимовна, и властный голос ее прозвучал необыкновенно трезво в этой жуткой, таинственной пещере.

      – Я, – ответил хриплый женский голос.

      – А кто вы?

      – Директор…

      Из груды тряпья выползла женская фигура, закутанная поверх пальто и платка одеялом. Старуха. Согнута, как горбунья. Лицо темное почти до черноты, острый горбатый нос, недобрые глаза. Настоящая ведьма, такая только во сне может присниться.

      – А вам что здесь надо? – спросила она грозно.

      – Мы из райкома, – сказала Антонина Трофимовна.

      – А, проведать пришли! – сказала директорша насмешливо и враждебно. – Ну вот, как видите… Я тоже сюда от райкома поставлена. В сентябре. Чтобы работу наладить…

      – Э, да я вас помню! – воскликнула Антонина Трофимовна. – Вы еще ко мне заходили… Сколько же вам лет?

      – Двадцать четыре, – ответила директорша. – Что, изменилась?

      – Пожалуй, изменилась…

      – Я в зеркало не смотрю, – сказала директорша угрюмо.

      – А меня разве не помните? – спросила Антонина Трофимовна.

      – Теперь по голосу узнала…

      Они замолчали и долго молча смотрели друг на дружку. Потом Антонина Трофимовна оглядела каморку, в которой помещался директорский кабинет, и спросила:

      – Почему здесь темно?

      – Потому что затемнение не снято…

      – А почему вы днем не снимаете?

      – Вечером опять затемнять…

      – Так нельзя, – сказала Антонина Трофимовна строго.

      Она легко вскочила на стул, со стула на