Балтийское небо. Николай Чуковский

скрещивались и сплетались повсюду, окружая его, как сеть. Ему ежесекундно приходилось менять курс, чтобы не врезаться в «Юнкерс». Всякий раз, когда один из них попадал в стеклышко прицела – а это случалось почти беспрерывно, – он стрелял. Но они так быстро выплывали из прицела и заменялись другими, что о результатах своей стрельбы он не успевал узнать ничего. Он только видел, что они боятся его и шарахаются от него в стороны, как коровы от собаки, ворвавшейся в стадо. Это открытие доставило ему наслаждение, и он метался между ними, сбивая их в кучи и разгоняя.

      В этой сумятице он давно забыл о том, что надо следить за Рассохиным, и давно потерял из виду и его и остальных товарищей. Но он чувствовал, что они здесь, неподалеку, когда «Юнкерсы» без видимой причины начинали метаться, почти наскакивая друг на друга. Обернувшись, он прямо у себя в хвосте заметил самолет Серова и удивился, как это Серов не потерял его в такой толчее.

      Далеко под собой он видел узенькие щепочки кораблей, видел медленно и косо падающие бомбы, видел появлявшиеся рядами на гладкой поверхности моря белые пятнышки взрывов. «Юнкерсы» бомбят, но не попадают. Сбрасывают бомбы, не долетев! Так вот что значит – не давать бомбить прицельно! Их всего шесть человек, но все-таки они добились своего, и бомбы упали в воду! И возбужденный, обрадованный, Лунин метался среди шарахающихся «Юнкерсов», стреляя почти без перерыва.

      Каждый «Юнкерс», сбросив бомбы, сейчас же поворачивался и уходил назад, к туче. Уходя, они уже не держались вместе, пачками, а, напротив, разбредались в разные стороны, как бы избегая друг друга. Все они тянулись к туче, но до тучи было теперь не так близко, как раньше. Во время боя она отошла, отодвинулась к югу, со всеми своими зубцами, вершинами, башнями, и весь южный берег был теперь залит солнцем, озарявшим стелющиеся и мечущиеся дымы пожаров.

      Вокруг Лунина вдруг стало пустынно. Он глянул туда, сюда, – ни одного «Юнкерса» вблизи. Его поразила такая перемена, и он не сразу понял, что она означает. Он был возбужден боем, ему хотелось догонять, стрелять. Те «Юнкерсы», которые он видел, были далеко от него и друг от друга, и он ежесекундно менял курс, не зная, какого из них выбрать для нападения. Они все двигались к югу на разных высотах, и он тоже уже перемахнул через береговую черту. Оглядываясь, он всякий раз видел за собой самолет Серова, повторявший все его повороты.

      И вдруг, повернув, Лунин неожиданно заметил два «Юнкерса», которые двигались вместе, крыло к крылу, метрах в четырехстах от него. Он устремился прямо к ним, с наслаждением видя, как они растут в стекле прицела. С обоих «Юнкерсов» вели по нему огонь, но он не обратил на это внимания. Он подошел к левому «Юнкерсу» слева и дал очередь по его левому крылу. Он чуть не налетел на «Юнкерс», но в последнее мгновение взял ручку на себя и пролетел над ним. Стараясь завернуть покруче, он на повороте видел, как Серов выстрелил в тот же «Юнкерс» и тоже пролетел над ним.

      Густой черный дым валил из левого «Юнкерса» и заволакивал его всего. Горя, «Юнкерс» медленно двигался