Телохранитель. Владимир Сергеевич Митрофанов

было такое. Каждое утро во дворе сосед Геббельса по дому, вроде бы Алик, грел свою машину. Машина выла и мешала Геббельсу спать. Он, как прирожденная сова, ложился очень поздно, под утро. Любил посидеть за компом ночью. В это время как раз и была самая сетевая тусовка. А тут утром, причем ровно в семь – рев – сосед греет машину. Кричали ему и в окно, а тому пофиг – напрямую послал. Человек был самый, что ни на есть, говнистый, задиристый. Геббельс с ним связываться лично опасался: имелся высокий риск получить по мордасам, потом ведь еще и встречаться придется, а то и в одном лифте ехать. Поговорить с соседом должен был Ховрин – человек сторонний, хотя и слишком молодой, что непременно спровоцирует конфликт, но вдруг и обойдется.

      – Заводить его не надо – он сам заведется с пол оборота, – предупредил Геббельс. – Еще та сволочь! Разговаривает, как рычит.

      – И что дальше?

      – По ситуации. Просто вежливо попроси, чтобы он не гонял движок рано утром, когда многие люди еще спят. Он греет ее всегда минимум минут пять, потом, выезжая, обязательно сигналит на весь двор своим дебильным сигналом. Видно своей телке знак подает. Хорошо б хотя бы не сигналил! Сигнал меня раздражает ужасно.

      – Это во сколько?

      – Ровно в семь утра. Представь себе: каждый будний день ровно в семь. Хоть спи в наушниках. Целый год, считай.

      – Чего ж терпишь?

      – Я и не терплю. Я ж с тобой разговариваю. Всех дел: поговорил и ушел.

      Еще Геббельс по ходу заметил:

      – Он, я думаю, и в жизни такой. Наверняка любит нажраться на ночь, пердануть оглушительно, рыгнуть после пива, пошататься по квартире без трусов, всюду совать свой член, чесать в паху. Не исключено, что его телка делится со своей близкой подругой глубоко личным, типа: «Мой Алик любит секс в ванной, и еще когда нагнусь что-нибудь стирать, он тут же, как собачка, пристроится сзади, а еще он уговаривает меня, чтобы разрешила пописать мне в рот. Я пока что отказываюсь, но, наверно, сдамся».

      Ховрин, пивший чай, поперхнулся.

      На следующий день, в среду, не получилось – было у Ховрина одно дело. Договорились на четверг.

      – Ты мне позвони, когда начнешь! – попросил Геббельс.

      – Так спать же будешь!

      – Я хочу посмотреть! Для меня это важно.

      – Поставь будильник!

      Выходя, Ховрин даже почувствовал некоторую тревогу и любопытство. Представлялся ему какой-то монстр, а не сосед.

      Подошел к дому Геббельса в четверг без двадцати семь. Было прохладное ясное утро, Ховрин зевал и ежился. По небу с грохотом протащился самолет. В ближнем кусте воробьи устроили кипеж.

      Машина была большая – седан БМВ, солидная, но далеко не новая, да еще и с идиотской наклейкой на заднем стекле в виде совокупляющихся символов, означавшей «Держи дистанцию!». Сзади – сильно тонированые стекла. Это много говорит о владельце: не слишком богатый, но с большими амбициями, типа «Это Я, пуп Земли, еду!», – новую купить не может, а выпендриться хочется.

      Долго ждать не пришлось – подошел хозяин машины. Тут было не ошибиться, уже когда он еще только