Синдром Кандинского. Андрей Саломатов

августа. Да не сопротивляйтесь вы. Мы вас не съедим. Чувствуйте себя как дома, ведите себя как вам заблагорассудится, только одна просьба: не обижайте маму. Ей уже далеко за семьдесят. Потерпите. Она так долго ждала этого дня.

      – Какую маму? – не понял Антон.

      Они взошли по ступенькам на широкое дощатое крыльцо и остановились.

      – Мою маму, – ответила хозяйка. – Ее зовут Елена Александровна. Ну можете вы побыть нашим гостем? Вы же никуда не торопитесь, да? Кстати, меня зовут Наташа. А вас?

      – Антон, – проходя в дом, ответил Антон.

      – Сейчас вы все узнаете, Антон… – Наташа остановилась у какой-то двери, оглядела гостя с ног до головы и взволнованно добавила: – Главное, не бойтесь и не обижайте маму.

      Она открыла дверь и втолкнула Антона в ярко освещенную большую комнату. Первое, что он увидел, был огромный овальный стол посреди комнаты, уставленный, как в какой-нибудь великий праздник, редкими для этих мест яствами. За столом на расстоянии вытянутой руки друг от друга сидели немолодые люди, одетые по-праздничному, но с лицами напряженными и суровыми, будто в ожидании чего-то значительного и не очень приятного. И только у высокой сухопарой старухи во главе стола выражение лица было слащавым и испуганным одновременно. Она со страхом и мольбой смотрела на вошедшего, губы ее беззвучно шевелились, а глаза быстро наполнялись слезами.

      – Вот, это он, – сказала Наташа. – Он немного опоздал – спал на пляже. Но все же пришел. Так что принимай гостя, мама.

      – Здравствуйте, – растерянно поздоровался Антон. – Я, собственно, шел мимо. Зашел спросить, а Наташа…

      Старуха медленно поднялась со своего места и, не спуская глаз с Антона, направилась к нему. Она шла так пугающе целеустремленно, что Антону сделалось не по себе, и он подумал, что напрасно позволил втянуть себя в игру, смысла и правил которой не знает и не понимает.

      Старуха подошла почти вплотную к Антону и, глядя снизу вверх ему прямо в глаза, тихо, но с большим чувством сказала по-французски:

      – Bonjour, mon cher, tu est enfin arrive[1].

      – Мама, он может не знать французского, – подала голос Наташа, которая отошла от Антона и стояла, прислонившись к стене рядом с огромным и тяжелым, как изба, книжным шкафом.

      – Да, вы уж извините, – пытаясь угадать, что происходит, сказал Антон. – По-французски я знаю только: шиньон, лосьон, бульон и одеколон. Ну, знаю еще пардон и оревуар.

      После этих слов лицо старухи озарилось неподдельным восторгом, она замерла, скрестив руки на груди, а затем залилась счастливым смехом и, обращаясь к своим, воскликнула:

      – Смотрите, он все такой же весельчак, как и был. Такой же блестящий остроумец.

      Кто-то из присутствующих захихикал, в дальнем конце прыснула молодая девушка, а чопорный мужчина, отдаленно похожий на Наташу, усмехнулся и одобрительно закивал головой.

      – Я не шучу, – сказал Антон. – Может, это выглядит смешно, но я говорю правду. Я более-менее неплохо знаю английский… но лучше, наверное,

1

Здравствуй, дорогой, наконец-то ты пришел (фр.).