451° по Фаренгейту. Рэй Брэдбери

лицо! Я люблю гулять под дождем.

      – Мне бы не понравилось, – ответил он.

      – А может, и понравилось бы, если бы попробовали.

      – Я никогда не пробовал.

      Она облизнула губы.

      – Дождик даже на вкус приятен.

      – Всегда вам хочется что-то пробовать, – сказал он. – Хоть раз, да попробовать.

      – А бывает, что и не раз, – ответила она и взглянула на то, что прятала в руке.

      – Что там у вас? – спросил он.

      – Одуванчик. Последний, наверно. Вот уж не думала, что найду одуванчик так поздно осенью. Теперь нужно его взять и потереть под подбородком. Слышали когда-нибудь об этом? Смотрите! – Смеясь, она провела цветком у себя под подбородком.

      – Зачем?

      – Если останется след, значит, я влюблена. Ну как?

      Что было делать? Он взглянул на ее подбородок.

      – Ну? – спросила она.

      – Желтый стал.

      – Чудесно! А теперь проверим на вас.

      – У меня ничего не выйдет.

      – Посмотрим. – И, не дав опомниться, она сунула одуванчик ему под подбородок. Он невольно отшатнулся, а она рассмеялась: – Стойте смирно!

      Оглядев его подбородок, она нахмурилась.

      – Ну как? – спросил он.

      – Какая жалость! – воскликнула она. – Вы ни в кого не влюблены!

      – Нет, влюблен.

      – Но этого не видно.

      – Я влюблен, очень влюблен. – Он попытался вызвать в памяти чей-нибудь образ, но безуспешно. – Я влюблен, – упрямо повторил он.

      – Не смотрите так! Пожалуйста, не надо!

      – Это ваш одуванчик виноват, – сказал он. – Вся пыльца сошла вам на подбородок. А мне ничего не осталось.

      – Ну вот, я вас расстроила? Я вижу, что расстроила. Простите, я, право, не хотела… – Она легонько тронула его за локоть.

      – Нет-нет, – поспешно ответил он. – Я ничего.

      – Мне нужно идти. Скажите, что вы меня прощаете. Я не хочу, чтобы вы на меня сердились.

      – Я не сержусь. Так, чуточку огорчился.

      – Я иду к своему психиатру. Меня заставляют ходить к нему. Ну я и придумываю для него всякую всячину. Не знаю, что он обо мне думает, но он говорит, что я настоящая луковица. Приходится облупливать слой за слоем.

      – Я тоже склонен думать, что вам нужен психиатр, – сказал Монтэг.

      – Неправда. Вы этого не думаете.

      Он глубоко вздохнул, потом сказал:

      – Верно. Я этого не думаю.

      – Психиатр хочет знать, почему я люблю бродить по лесу, смотреть на птиц, ловить бабочек. Я когда-нибудь покажу вам свою коллекцию.

      – Хорошо. Покажите.

      – Они то и дело спрашивают, чем это я все время занята. Я им говорю, что иногда просто сижу и думаю. Но не говорю о чем. Пусть поломают голову. А иногда я им говорю, что люблю, откинув назад голову, вот так, ловить на язык капли дождя. Они на вкус как вино. Вы когда-нибудь пробовали?

      – Нет, я…

      – Вы меня простили? Да?

      – Да. – Он на минуту задумался. – Да, простил. Сам не знаю почему. Вы какая-то особенная: на вас обижаешься и вместе с тем вас легко простить. Вы говорите,